Настоящая фантастика – 2010

Зрелище, честно говоря, было впечатляющим. Как они не повредились при таких кульбитах — я не знаю. Может быть, специально тренировались.

Юра помрачнел, зато Карло начал светиться, как лампочка, и только через день вспомнил, что давно не жаловался на свои рейтинги. Точнее, на наши.

Ближе к полудню «Нинья» проходила перигелий — всего в тридцати миллионах километров от поверхности Солнца, вдвое ближе орбиты Меркурия. Температура внутри звездолета поднялась до сорока градусов — Кристи сразу же сбросила одежду, оставшись в практически незаметном купальном костюме. Карло последовал ее примеру. Немного позже разделся и я. Юра потел, постоянно вытирал лоб и оттягивал прилипающую к груди майку, но «обнажаться» категорически отказывался. Может быть, «мстил» Хиве таким оригинальным способом. Пита хотели поместить в холодильник, но кот заявил, что не имеет к пингвинам никакого отношения, и вообще, он рыжий, а не полярный белый. Он героически поднялся с нами до третьего уровня — и ушел назад, к рыбкам. Лежать возле аквариума, время от времени обмакивая в воду лапы.

Намного больше, чем жара, волновала радиация. Электромагнитный «кокон» должен был выдержать. Судя по показаниям приборов, он справлялся с задачей отлично, окружая корабль плотной радугой «северного сияния».

Сначала сгорел дозиметр.

Вспыхнул маленьким огоньком на фоне бушующей плазмы звезды. Кристина схватилась за сердце, уставившись огромными глазами на то место, где висел прибор. Карло сглотнул, медленно желтея от ужаса.

— От радиации такого не бывает, — бодро дрогнул голосом бортврач.

— Внутренний дозиметр, — скомандовал я. «Нинья» сразу же вывела на экран успокаивающие цифры. После следующей команды звездолет быстро заменил сгоревший аппарат.

А потом корабль вздрогнул.

Я первым сообразил, каких масштабов катастрофа должна была случиться, чтобы махину «Ниньи» мотнуло, как при хорошем землетрясении.

Произошел взрыв в баке с кислородом. Через пробоину под огромным напором убегал сжатый газ. Струя раскручивала «патронташ» звездолета в какой-то совершенно ненужной плоскости, рискуя уронить «Нинью» на Солнце или как минимум сбить ориентацию двигателей, необходимую для выхода из облета. В командном отсеке непрерывно менялось направление силы тяготения, в главном мониторе Солнце устроило дикую пляску.

Думать было некогда.

Пока Юра кувыркался посреди отсека, пытаясь сообразить, в какую сторону возвращаться к панели управления, пока приходил в себя ударившийся об «пол» Карло и трясла хорошенькой головкой крепко вцепившаяся в поручни Фата, я воевал с борткомпьютером, требуя сбросить поврежденный бак.

— Там треть запасов всего кислорода, — отбивался звездолет. — Подтвердите сброс.

— Проверь, откуда у нас опасное ускорение! — неожиданно для самого себя потребовал я.

— Поняла. Сбрасываю.

Цистерны отлетели с двух сторон «Ниньи» — сверкнули на прощание и помчались в жаркую печь звезды.

— Стабилизирую вращение, — сообщил звездолет. — Время выхода на расчетные величины — девять минут.

— Пит, — выдохнул Юрка и одним прыжком исчез в шахте, ведущей в жилые отсеки.

— Что это было? — спросила Хива.

— Мефеорит? — неразборчиво пробурчал Карло. Подвигал рукой нижнюю челюсть, похлопал слева. Шумно повозился языком под нижней губой.

— Разгерметизация? — Я начал проверять состояние систем, чтобы оценить последствия катастрофы.

— Нет, — ответила «Нинья».

— Повреждение соседних «баков»?

— Нулевое.

— Сбой траектории?

— Незначительный.

— А что было во второй цистерне? Ты зачем ее сбросила?

— Из-за неравномерного распределения груза по периметру корабля могла возникнуть неустойчивость вращения. Кислород.

— И фам фоже?! — ужаснулся «гном».

— А чем мы теперь дышать будем? — побелела Фата.

— Кислорода тоже был тройной запас. Третьим баком и будем, нам немного надо — только восполнять тот, что связывается углекислотой и выводится за борт, — успокоил и. — К тому же Юрка «ферму» наладит, вообще «лишний» кислород не понадобится. Водорослей хватит. А система защиты от разгерметизации нам все равно не нужна.

— А что это такое? — заинтересовался Карло, восстановив дикцию.

— Если появится пробоина, «Нинья» начнет нагнетать воздух с той же скоростью, с которой он будет уходить в космос. При условии средних размеров пробоины времени должно хватить на то, чтобы все успели покинуть поврежденный отсек. Его изолируют и отправят роботов на починку.

— А могут изолировать вместе с кем-нибудь? Если примут за убитого?

— Нет, — вмешался звездолет. — Поскольку я не могу гарантированно определить, жив человек или нет, двери не закрываются, пока в отсеке находится хоть один член экипажа. В любом состоянии.

— «Нинья»? — оборвал я объяснения. — Еще повреждения?

— Солнечные батареи подлежат восстановлению максимум на тридцать процентов. Рекомендовано сократить энергопотребление до минимума, пока не будет достигнута расчетная скорость в половину эс. Прогнозируемый запас электричества составит меньше шестидесяти процентов от расчетного.

— А из-за чего взрыв был? — спросил «гном». — Метеорит?