Настоящая фантастика 2013

К тому времени концепция бога получила среди них широкое распространение и даже, как показалось Уборщику, успела в значительной степени себя изжить. Он захотел проверить заодно, так ли это. И ему пришло в голову, что, справедливости ради, богу не помешал бы хороший адвокат.

– Хочешь побыть их богом? – предложил он Архитектору. – Или кем-то вроде?

Архитектору было скучно. Он, как мог, забавлял себя созданием объектов с числом пространственных измерений более трёх и порой сам не понимал, куда пропадают его двуногие крысы.

– А зачем? – спросил он (на взгляд Твердолобого – вполне резонно).

– Ну, должен же и у них быть шанс, – сказал Уборщик.

– У них было множество шансов. Они не использовали ни одного.

– И всё-таки. Назовём это высшей справедливостью. В последнее время, приступая к уборке, я задаюсь вопросом: кто насорил?

– Ну и?

– Представь себе, ни один из них не признал: это я сам. Все они ссылаются на своего создателя.

– Чего же ты хочешь от пустотников?

– Признания вины.

– Это им поможет?

– Нет. Но хотя бы будут понимать, за что.

– Ну ладно. А чего хочешь от меня?

– Небольшого божественного вмешательства. Один шанс на миллион. Говорят, для любой религии этого вполне достаточно. Закроем туннели… но не совсем. А потом…

– Хм, – сказал Архитектор. – Коридоры-призраки. Интересная может получиться игрушка. Говоришь, один на миллион? Готов поспорить: раньше рыба в Реке заговорит, чем кто-нибудь из пустотников найдет выход из моего лабиринта.

Легенда умалчивала о том, как Архитектор и Уборщик высказались насчёт шансов нигредо.

15. Вход

Свинцовый шарик в карманных часах вёл себя странно. Твердолобый достал их, желая убедиться, что не опаздывает, но ни в чем не убедился. Кроме одного: он попал в очень странное место. И даже Твердолобому было ясно, что пути назад нет. В лучшем случае он разделит с заговорщиками сомнительный триумф, а в худшем… О худшем он старался не думать. Когда речь заходила о специфических казнях, придуманных для преступивших закон нигредо, фантазия становилась излишней.

Но по пути к Церкви до него начало доходить, что недавняя встреча с альбедо – слишком уж маловероятное совпадение. Он потрогал предмет, лежавший в кармане. Многие ли нигредо получали дары от альбедо, находясь неподалеку от зáмков Спящих? Он не слышал о таких «счастливчиках». То ли ему сильно повезло, то ли его используют как последнего пустотника. А началось всё со Светловолосой. Вот что бывает, когда выпускаешь вожделение из запертого подвала, где ему надлежит томиться в ожидании, напоминая о высшем предназначении. Твердолобый пообещал себе, что больше не сделает подобной ошибки. «Больше и не надо», – шепнул внутренний голос, подозрительно похожий на тот, что принадлежал Карбону.

А вот и он сам. Узнать его можно было по тлеющей сигаре, широкополой шляпе и громадной тёмной фигуре. Ледокол стоял, небрежно прислонившись к чёрной стене Церкви. Твердолобого встретил ухмылкой. Тот знал, что и Светловолосая где-то рядом; возможно, уже взяла его на мушку. Оставалось только позавидовать слаженности, с которой работала эта парочка, а ещё – способности Карбона с выгодой торговать раскалёнными прелестями своей сестры. Или всё не так, как казалось? Ни в чём нельзя быть уверенным, когда имеешь дело с ледоколами.

– Всё-таки пришёл, крот, – прошелестела горящая бумага в глотке Карбона. Непонятно, с удовлетворением или с упрёком за то, что крот заставил себя ждать. А может, с насмешкой над его глупостью.

– Такие, как он, обычно приходят, – сказала Светловолосая, появляясь из-за другого ребра чёрного куба. – И не сдают старых друзей.

На какое-то мгновение Твердолобый испытал искушение разочаровать её. Но это вряд ли приблизило бы его к Колыбели.

Словно прочитав его мысли, Карбон высказался в своей саркастической манере:

– Раз уж мы здесь, то почему бы нам не войти и не помолиться вместе о скором возвращении в Колыбель.

– Что толку в молитвах? – буркнул Твердолобый.

– У меня предчувствие, что на этой спирали молитвы могут оказаться небесполезными. Но не забывай про пистолеты. – Карбон выплюнул сигару и достал обе свои пушки.

Как выяснилось немного позже, он захватил с собой не только предчувствие. Светловолосая тоже взяла оружие на изготовку и двинулась к проёму входа, опережая Карбона на полшага. Твердолобый держался поодаль. Он до сих пор не учуял, в чём подвох, но это ничего не значило. Засада стражников Лимба внутри Церкви? Почему бы нет? Если лабиринт и впрямь способен привести к Спящим, то разве они не позаботились как следует о своей защите?

На пороге он обернулся. Всё было тихо. То ли ловушка беззвучно захлопнулась, то ли ледоколы удачно выбрали время, чтобы вспороть брюхо святыне отупевших нигредо. Пока же Лимб выглядел погруженным в летаргию, однако пробуждение могло наступить в любой момент.

16. Турникет

Шагнув в проём, Твердолобый ощутил примерно то же, что рядом с творениями Скульптора в Могильном тупике. Манящую и ускользающую тайну. Измеритель опасности «успокаивал»: пока всё не хуже, чем было четверть квадранта назад.