Настоящая фантастика 2013

На сей раз внеочередное заседание Совета безопасности ООН было объявлено закрытым даже для аккредитованных при организации журналистов. Конечно, столь непопулярное решение тут же обросло густой шерстью слухов и сплетен, но председателю Совбеза было глубоко плевать на них. Виттенхайм никогда не жаловал этих выскочек и бумагомарак. Его бы воля, и ни один репортёришка даже близко не подошёл к дверям офиса!

А сегодня, когда в прямом смысле решалась судьба всего прогрессивного человечества, писакам и вовсе нечего здесь делать. Виттенхайм резко встряхнул седеющей головой, отгоняя прочь мрачные мысли и желания, и усилием воли вернул внимание к разговору. Вернее, к пошлому и банальному торгу с директором Института новых биотехнологий. Да-да, этот наглый ирландец посмел торговаться с Советом безопасности планеты!

– И как же вы представляете себе проникновение через Врата вашего биорга, Мак-Кинли? – устало поинтересовался Тревеньян. – Мы уже битый час делим с вами шкуру неубитого медведя, как говорят русские. И мне, да и остальным, непонятно, почему Совет безопасности должен идти вам на такие уступки?

– Ну, о каких серьёзных уступках речь?! – делано возмутился Мак-Кинли, взмахнув руками. – Всего-то прошу передать Институту – подчёркиваю, не мне лично! – контроль над «Зелёным оком», как только Хофман его подчинит. Ведь вся деятельность этого… псевдоразумного комплекса, по сути, проходит именно по профилю моего учреждения. Это же самые что ни на есть новейшие биотехнологии!..

– Но это же и означает, что ваш Институт получит в распоряжение очень могущественный рычаг давления на общественное мнение?.. – гнул своё Тревеньян.

– Рычаг – да, давление… – Мак-Кинли скорбно усмехнулся. – Разве я похож на человека, способного навредить хоть как-то людям, когда положил свои лучшие годы им же на служение? И вам не стыдно такое говорить, господин первый заместитель?

– Давайте-ка без намёков, Рой! – резко вмешался Виттенхайм. – И хватит препираться! Или вы немедленно излагаете нам суть решения проблемы, или…

– Всё-всё, господин председатель! – быстро закивал Мак-Кинли. – Прошу меня извинить… Итак. Я нашёл способ контролировать действия метаморфа четвёртого поколения, известного вам как Сэмюель Хофман. Кстати, сразу хочу внести ясность, что Сэм – не биорг, а именно метаморф. В его организме нет ни одной привнесённой искусственной детали, ни одного микрочипа! Все изменения – результат последовательного ряда биологических трансформаций…

– А как же вы его тогда контролируете?

– С помощью наноботов… Но они не являются частью организма Хофмана, а лишь внешними устройствами.

– Допустим. – Виттенхайм переглянулся с остальными членами Совета. – А что дальше?

– Дальше – я разработал программу, следуя которой метаморф сможет пройти квест «Ока» и, соответственно, Врата.

– Уж не думаете ли вы, что у «Ока» не хватит возможностей отличить настоящего человека от биологического… монстра?

– А кто сказал, что «Око» предпочитает иметь дело только с людьми?..

Теперь запереглядывались и заёрзали все одновременно. Действительно, никто не слышал от «компьютерного бога» никаких намёков на исключительность человека. «Око» приглашало в свой рай всех желающих, кто бы смог пройти его тест.

– Но ведь квест-игра рассчитана именно на человеческую психологию, – снова заговорил Тревеньян, – а, насколько я понимаю, ваш метаморф имеет весьма своеобразные представления об этике, морали и нравственности?

– Вы правы, конечно! – Мак-Кинли заулыбался и энергично потёр руки. – В этом-то и состоит моё ноу-хау. С помощью наноботов я могу навязать Хофману – временно, разумеется! – чисто человеческую форму поведения. Эти милые «букашки» станут его суфлёрами на время прохождения теста и Врат. Ну а когда метаморф окажется там…

– Понятно. А вы уверены, что Хофман справится с защитными структурами «Ока»? Как мы успели убедиться, возможности их весьма велики.

– Согласен. Но все они нацелены на внешнюю угрозу и вряд ли рассчитаны на оборону изнутри.

– Троянский конь… – Тревеньян посмотрел на Мак-Кинли долгим, тяжёлым взглядом, в котором причудливо смешались ненависть, презрение, восхищение и жалость. Но ирландец и ухом не повёл.

– М-да, господин директор, – произнёс Виттенхайм совершенно ровным голосом. – Признаюсь, я ошибся в вашей оценке. Вы оказались ещё большим мерзавцем, чем я думал…

* * *

Сэм Хофман проснулся. Это было второе пробуждение в его новом и, как он рассчитывал, временном жилище. Мак-Кинли поместил метаморфа на своём ранчо в оазисе Вермонт и сдержал слово, в том смысле, что Сэм действительно чувствовал себя здесь в относительной безопасности и свободе. Но – именно относительной! По ночам Хофман от одной лишь мысли, что вынужден подчиняться, пусть и под контролем наноботов, презренному примату, начинал рычать и светиться в ультрафиолетовом диапазоне, распугивая немногих ночных обитателей оазиса – грызунов, летучих мышей и шакалов. Бедные животные в радиусе сотни метров от виллы, сбитые с толку, кидались в панике в свои убежища, уверенные, что взошло солнце, застав их врасплох.