Настоящая фантастика 2013

«Привет, девочка с Марса. У тебя интересная история и хорошие вопросы. Может, я смогу тебе на них ответить».

Они договорились встретиться в парке. Агата пришла пораньше.

Во-первых, она очень волновалась. Боялась опоздать, боялась не узнать своего виртуального собеседника, боялась ответов, которые он обещал. Она так долго думала об этих страхах, что у неё закружилась голова и желудок сжался в тугой холодный комок. И в какой-то момент она даже решила никуда не идти. Оставить всё как есть. Но потом поняла, что как есть уже не будет. Это как если бы она тогда осталась на станции вместе с имитациями Карла и мамы и попыталась дальше делать вид, что они настоящие.

Во-вторых, Агата обожала парки. Роскошь, совершенно немыслимая в тесных марсианских куполах. Яркие благоухающие клумбы, тенистые аллеи, нежный шелест листьев над головой, пляска теней и пятен света, сверкающая солнечная мозаика. И редкие гуляющие – неизменно с рассеянной и счастливой улыбкой, фигуры и лица, будто сотканные из ветра, солнца, случайного движения листьев. Агата замирала, присев на край скамейки, и жадно впитывала в себя эти улыбки, свет и покой. Кажется, она чувствовала примерно то же, что тогда, когда с Карлом смотрела на марсианские пустыни…

– Привет, девочка с Марса, – сказал он совершенно так, как в письме, и уселся на скамейку рядом с Агатой. – Дай-ка сюда руку.

Агата успела только ахнуть, когда её ладонь оказалась в твёрдой хватке, а палец обожгла на секунду гладкая холодная пластинка.

– Что? – возмутилась она, выдёргивая руку. – Что это вы делаете?

– Вот тебе первый ответ, – сказал, улыбаясь с довольным видом, незнакомец. Выглядел он странно. Узкоплечий и тощий, бесцветные брови, серые, металлического оттенка глаза, веснушки на остром носу. Некрасивый – поняла Агата, почему-то заворожённо его рассматривая. Она никогда раньше не видела некрасивых людей. Только в фильмах, на ролях неудачников и мелких злодеев.

– Какой… ответ? – опомнившись, переспросила она.

– Отпечатки. У них нет отпечатков, знаешь? Вот тебе ответ, как их отличить. Раньше можно было на глаз. По лицу, движениям, разговору. А в последнем поколении только это и осталось.

– Вы… ты… ты проверял, человек я или нет? – возмутилась Агата.

– Посмотри на них. Посмотри вокруг.

Агата послушно огляделась.

На скамейке напротив сидел старик – аккуратная белая бородка, загорелое доброе лицо. Он читал книгу, но иногда отводил экран в сторону и смотрел с весёлым прищуром на чирикающую серую птаху на ближайшем дереве.

На следующей скамейке, шагов через двадцать, обнималась парочка. По аллее девушка медленно катила летящую колыбель, одной рукой придерживала платформу, второй – поправляла солнечный козырек и, наклоняясь, напевала что-то нежное в тихий кружевной сумрак.

– Что? – изумилась Агата. – Что, они все…

– Я их всех чую, – сообщил незнакомец, быстро тронув пальцем кончик острого веснушчатого носа. – Научился. Ну, почти всех. Последних уже почти не отличить.

– А зачем…

Агата ошарашенно переводила взгляд. Девушка с коляской, старик, парочка. Зачем?…

– А это ты спроси у тех, кто их сделал.

* * *

Его звали Овод. Он умещался в эту колючую кусачую кличку целиком и полностью, с неприветливыми металлическими глазами, острым подозрительным взглядом, обманчиво неторопливыми, только иногда стремительными движениями.

– Сама идея оказалась гнилой. Заместители. Не помощники, а заместители. Чуешь разницу?

Он опять тронул кончик носа, будто предлагая Агате по запаху определить спрятанный в словах смысл.

– Я читала, как всё начиналось, – кивнула она.

– Чушь! Уже всё вычистили. Из общей Сети – точно. Историю пишут победители, слыхала?

– А они что, победители? – дрогнув, спросила Агата.

– А кто ещё? Знаешь, сколько сейчас осталось живых людей?

– Нет.

– Вот и я – нет. – От его взгляда Агате стало холодно. – Мало, очень мало. Может, вот только я и ты, а?

– Как…

– Заместители. Сперва их делали просто так. Мы так всегда – сперва что-то изобретём, а потом думаем о последствиях. Вот, скажем, водородная бомба… Или эти ИО. Тоже бомба. Персональная, для каждого. Искушение. Не решить проблему, а переложить её на заместителя. Сперва заменить себя самого, скажем, на нелюбимой работе. В гостях, куда не хочется, но надо идти, чтобы не обидеть родственников. Знаешь, что десять лет назад было целое движение о сохранении прав оригиналов при использовании ИО на рабочих контрактах владельцев? А знаешь, что потом была почти официальная мода на спутников-ИО? Считалось неприличным, ну как бы нестатусным, если твой друг, подруга, муж, жена – просто человек. И потом, это так здорово, когда ты, наконец, можешь запрограммировать в своём спутнике именно те черты, которые тебе нужны для счастья…

– Моя тётя…

– Что?

– Моя тётя с ним счастлива. Кажется. Он и правда хороший…

– Вот. Об этом я и говорю. Победители. Чуешь? И знаешь, когда-нибудь они ещё перепишут историю так, что людям в ней просто не останется места…

* * *

– Почему ты так долго не отвечал? – спросила Агата, сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

– Что случилось?

– Моя тётя…

– Да?