Настоящая фантастика – 2014 (сборник)

– Скоро оно вернется. У него тут вроде лежбища, – продолжил белогвардеец. – И вы сами залезли к нему в дом.

– Почему так думаешь?

– Подслушал, про что вы говорили в углу. Лихо спит на человечьих костях, не помните разве?

Почувствовал Савелий движение воздуха, посмотрел: поручик перекрестился и прошептал несколько слов молитвы.

– А что, бог тоже есть, скажешь? Суеверия и сказки-то он не признает вроде как.

Белогвардеец помолчал и ответил:

– Я за людей молюсь… не за суеверия. Веревка нужна.

– Вожжи подойдут? – спросил Северов.

– Не знаю, – признался поручик, – веревку бы.

– Где ж взять? Пошли!

В темноте нащупать на мертвых тушах лошадей мокрые липкие ремни, отыскать у них начало, резать как можно длиннее – у самых конских морд – ничего кошмарнее Северов припомнить не мог. Они с беляком ползали по грязным клейким телам, вздрагивая от каждого громкого стука, перемазавшись густой остывающей кровью, ежесекундно ожидая пугающего своей необъяснимостью Нечто. Савелий понимал: столкнулись они и вправду с чем-то непонятным и страшным, только вот принять, что сказки оказались реальностью, не мог.

Сердце горело от гибели проверенных товарищей. С которыми и бой – один, и похлебка – одна на всех. Это комиссар ощущал живо, а принять, что убило их баешное Лихо…

…по-комиссарски Северов этого признать не мог…

…но по-простому, по-деревенскому, давным-давно, казалось бы, оставленному в прошлом…

Веревка получилась не слишком длинная, зато крепкая, что кованая. Савелий связал ее особыми узлами, знал: порвать такие не удавалось никому, даже кузнецу из родной деревни Вершие, что в Пензенской губернии.

– Предлагаю поступить так: я выйду и попытаюсь заманить Лихо внутрь. А вы постараетесь, как только оно окажется тут, опутать ему ноги, насколько возможно, чтобы двигаться не могло.

– А дальше? – Северову морозом пробежалось по спине.

– Если получится, то постараемся сжечь вместе с мельницей. Коли сказки не врут, по-другому с ним не совладать.

Легко сказать: постараться и попытаться! Савелий привык воевать с людьми, простыми, из костей и мяса. Сжился с тем, что ведет в бой не страх, а правая ярость и вера в победу. Этой ночью все не так. Жутко сегодня, и безысходностью веет.

– Хороший план. А поступим так: петлю сделаем, вроде как на лося, следить за такой без надобности. Коли удастся, затянется сразу, а там поможем. Вместе пойдем, беляк. Не годится красному комиссару за белогвардейской спиной шкуру свою прятать.

– Господин красный комиссар, это совсем нерационально, – попытался возразить поручик. – Вдвоем нам будет только хуже!

– Вместе пойдем, – повторил Северов. – Не обсуждается.

– Думаете, сбегу? Ну да… Оружия тоже не дадите?

– Нет. Я рядом буду, не хочу, чтобы ты меня застрелил.

На небо выкатила луна, яркая, круглая. Северов мог разглядеть на ее желтоватом лице все оспины и шероховатости. Верхушки деревьев в лесу луна будто вымазала серебром, тусклым, но все же светлым, видимым. Ниже тонкой пленки этого серебра было черным-черно. И оттуда словно смотрели на Северова тысячи страшных злых глаз, до того неприятным было ощущение: стоять неприкрытым, незащищенным в прохладной тишине ночи, где-то совсем в чужих местах. Стоять и ждать сказочного чудища, которое вроде и не могло существовать, а все одно убило уже четырех человек да полдюжины лошадей.

– Как тебя звать-то хоть? – спросил Савелий стоящего рядом поручика. – Не ровен час, помрешь, а я даже не знаю, кого в плен взял.

– Константин я, Покровский, – поколебавшись, ответил тот.

– А чего же ты, Костя, полез в эту глушь? Мне сказали: пакет важный повез. Да вот теперь думаю: куда же ты тут его повез, кому? Расскажешь, нет?

– Нет никакого пакета, – Покровский глубоко вздохнул. – Тут где-то хуторок, там моя нянька с дедом своим живут. К ним и поскакал, думал отсидеться. И заблудился, давно не навещал.

– А чего эт на тебя наш комдив так взъелся, если погоню снарядил?

Поручик хмыкнул.

– В морду я ему дал как-то. По-мужски, о женщинах он плохо говорил. Он сразу расстрелять хотел, не получилось, атака наших началась. Меня тогда отбили, а он вот запомнил, злобу затаил. А сегодня, видимо, узнал, что опять сбегаю от него.

Северов невольно улыбнулся. Комдив – человек революционной закалки, вправду резко отзывался обо всем, что не касалось правого дела. Многие его за то не любили, да вот так немногие рисковали – в морду!

– Как думаешь, можно вообще Лихо одолеть-то?

– Не знаю, – поручик снова вздохнул. – Оно и реально – и нереально. Зло и руками и… сущностью своей творит. Не видел такого прежде, не верил, что есть.

А ведь ему никак не больше лет, чем самому Савелию; если и не в один год родились, то в соседних.

– Вон оно!

От леса отделилось пятно серебра и рывками стало приближаться.

Савелий смотрел на приближающееся зло, и ему вдруг вспомнился дед, сильный, несмотря на годы, широкоплечий. С густым запахом махры и седой бородой до пояса. Вот было бы здорово, если бы он стоял сейчас рядом. Уж он сумел бы совладать с неслыханным, сберечь внука. Грицко еще здорово напоминал Северову деда, да вот сгинул Иван, Лихо загубило.