Настоящая фантастика 2014

Елена Клещенко Маленький кусочек меня

– Но ведь ты обещал, – сказал Тедди Вайнайна. И не успел договорить – показалось, будто камень под ногой уходит в песок, такими пустыми были его слова. Анна его предупреждала, что так может получиться, а он не услышал.

– Тед, прости, ради всего святого! – Лицо Саймона выражало подлинное страдание. Но чего-то не хватало – может быть, стыда? – Обстоятельства изменились, старший менеджер оказался таким подонком, ты не представляешь. Я думаю о тебе каждый день. Я постараюсь в конце года…

Тед шумно втянул носом воздух и замер, сжав кулаки. Потом оборвал связь. Посидел немного, отложил комм и вернулся к столу, пнув по дороге бота-уборщика. Бедняга пискнул, и Тедди стало совестно.

Анна обернулась от шипящей кофеварки.

– Что он тебе сказал?

– В конце года. Может быть.

– Сукин сын, – сказала Анна таким тоном, будто назвала род и вид животного. Придвинула Теду подогретые овощи, шарики каши угали, снова подошла к кофеварке.

– Ты была права, – проговорил он ей в спину. Анна только вздохнула. Поставила на стол две чашечки и села напротив.

– А что у вас делают, если человек не выполняет обещание?

Тед был ей благодарен за то, что она решила пропустить риторическую часть – «говорила же я тебе», «когда ты наконец повзрослеешь» и прочее.

– Не знаю. Если бы кто-то не сделал, что обещал, просто потому, что изменились обстоятельства… Ну, то есть если не было урагана, ему не переломало ноги, не случилось ничего непреодолимого, – ему было бы стыдно. Долго было бы стыдно даже выйти к людям. Все равно что он обмочился на улице. Может, он уехал бы в другой поселок, но и там все будут знать.

– То есть у вас обещания всегда выполняют?

Тед поразмыслил.

– Ну… да. Почти всегда. У нас обещают реже.

– Может, это потому, что на Саойре мало народу. Как на Земле в пятнадцатом веке, да? Велика вероятность, что снова будешь работать с тем, кого подвел.

– А на Земле народу много, – механическим голосом произнес Тед. Овощи и каша не глотались, он отхлебнул кофе.

– На Земле много, ага. Твой Саймон с тобой больше никогда не пересечется, он консультант у больших ребят, ты внеземной биотехнолог-биоинженер. Если ему переводят деньги и не под запись, а просто так – просто так! – просят вернуть не позже мая – это значит на нашем земном сленге не «я должен вернуть деньги в мае», а «я получил бессрочный беспроцентный кредит»! Говорила же я тебе, говорила! Ох, Тедди…

Все-таки она произнесла эти слова. Но почему-то не было обидно.

– Я ведь ему объяснил, что должен лететь домой, что это деньги на перелет.

– А его это беспокоит?! – она гневно тряхнула головой, отмахивая рыжие прядки с лица. – Саймон, он знаешь кто? Я говорила, кто он.

Тед ничего не ответил. Глядел в окно, на кусты, в которых свистела какая-то птица, на зеленые лужайки кампуса, где прямо в траве сидели студенты. Идиллический пейзаж показался вдруг до тошноты противным.

– А ты не можешь ему сказать, что саойрийская диаспора его изувечит, если он не вернет деньги? Ну, знаешь, дикие первопроходцы, жестокие нравы фронтира…

Лицо Тедди просветлело, но он тут же покачал головой.

– Нет никакой диаспоры, и он это знает. Сколько нас здесь? – два актера, кучка спортсменов и штат посольства.

– Кстати, в посольстве тебе не помогут?

– Нет.

Ага, еще бы спросила про брата и маму с папой. Другая культурная особенность Саойре – «кто запутал шланги, тот и распутывает».

– А взять билет в кредит ты разве не можешь? – не унималась Анна.

– Я узнавал сегодня утром. Тут замкнутый круг. Они не оформляют билет в кредит, если у меня нет работы на Саойре. Я не могу получить эту позицию, если не пройду очное собеседование.

Допил кофе и уставился в блюдце, будто ждал, что там появится окошко с подсказкой.

Анна разглядывала будущего мужа. Добрый, спокойный, работящий, докторская степень, прекрасные отзывы от руководства и коллег. Ах да, и еще – экзотический красавец с далекой планеты. Ростом метр девяносто, и некоторый недобор веса его совсем не портит; скульптурные завитки кудрей, того каштанового цвета, который можно считать и рыжим, смуглая не от солнца кожа и каре-зеленые глаза, яркие, будто неведомые самоцветы. Кстати, саойрийских актеров на Земле еще недавно было трое, пока некая маленькая, но высокоморальная страна не депортировала одного из них. За красоту на грани безнравственности – так и написали в пресс-релизе. Всего, вместе взятого, достаточно, чтобы выпускнице Гарварда отправиться на ту далекую планету, где весь огромный континент, вытянутый вдоль экватора, покрыт зеленовато-серой метельчатой травой, желтеющей к концу долгого лета, а небо над равниной почти лиловое, как на Земле в горах… где терраформирование еще не завершено, и биолог – самая уважаемая профессия, вроде инженера в земном девятнадцатом веке.