Настоящая фантастика 2018 [антология]

— Нет! — Карна захлебнулась смехом. Бросилась навстречу, спеша вытолкнуть прочь пришелицу.

Древко стрелы хрустнуло, перемолотое Жерновами. Время сдвинулось с места, явь вновь стала Явью, навь — Навью. В то самое мгновение, когда руки черной богини ударили в грудь богини огненной.

Что случается, когда совмещаются несовместимые реальности? Когда вещество соединяется с антивеществом?

Идти через реку Смородину оказалось на удивление легко, Святобор и ног не замочил. Может, оттого, что богиня Желя всю дорогу не выпускала его ладонь из своей, горячей и крепкой?

Мир Нави с каждым шагом все явственнее проступал сквозь сумрак. Что там? Невиданно громадные деревья, скалы, строения? Назад богатырь не оглядывался, старался не думать о том, что оставил за спиной. Девана ради него отправилась крушить Смород. Он должен этому помешать — ради нее. Иного способа ведь нет? Отдать жизнь за любимую Святобор всегда был готов. Вот и отдает.

Он не уловил миг, когда это случилось. Только что шел, и уже лежит, вытянувшись во весь рост, и не Смородина под ним, а серое ничто. И Желя лежит рядом, на лице растерянность, страх. Страх — у богини?! Есть отчего. Вместо сумрака Нави впереди — черная бездна, полная светляков-звезд.

Серое ничто захрустело, крошась, обваливаясь пластами в бездну. Оно оказалось тонким и хрупким, как прошлогодний лист.

— Назад! Назад надо! — спохватился Святобор. Подняться на ноги он не решился, попятился на четвереньках, потянул за собой Желю. И едва не закричал от нового ужаса. Лицо богини менялось на глазах, кожа ссыхалась, желтела, покрывалась морщинами и пятнами. Молодая женщина превращалась в дряхлую старуху.

Святобор отпрянул, благо она уже не сжимала его ладонь. Тут же опомнился, подался назад:

— За руку держись!

Желя не шевельнулась. Смотрела на него, и ужаса в ее глазах было все больше. Потом пласт серого ничто под ней отвалился, унес в бездну.

Святобора ждало то же самое, потому он не мешкал, как мог быстро заработал руками, коленями. Остановился, когда ощутил под собой привычную твердь Яви.

Он лежал на краю мира. Обрыв уходил в бесконечность. Там, в невообразимой дали, висели в пустоте иные миры, непонятные, недостижимые. От сознания собственной малости холодело в груди, и тело делалось слабым. Полубог? Нет, муравьишко!

Твердь вновь пришла в движение, взбрыкнула, словно необъезженная лошадь. Начала выпрямляться, круглиться. Глядь — и нет никакого обрыва. Нет края у мира.

Обратная дорога оказалась куда длиннее, будто Явь и впрямь разбухла, разрослась во все стороны. Не только ночь, а и утро пропало бесследно. Солнце поднялось в зенит, затем опустилось. Лишь когда снова забрезжил рассвет, Святобор добрел до родного крыльца. Занес ногу над первой ступенькой — дверь распахнулась. Девана вылетела навстречу, повисла на шее.

— Миленький мой, вернулся! Я знала, что ты не пропал!

Всхлипнула. У Святобора тоже в глазах защипало.

— Да что я… ты-то как, цела? Что с миром творится?

— Много чего. Я Навь спалила.

— Как?! — Святобор охнул, отстранился невольно.

— Дотла, со всеми потрохами — чтобы ты от меня туда не сбежал. Я все знаю, не оправдывайся! Желя получила по заслугам, с лихвой — провалилась в реальности низшего уровня, как ее оттуда вытащить, сам ЧернБог не знает. А у сестры ее Карны нервный срыв, ушла в непроявленность на веки вечные.

С каждой новой фразой жены Святобору становилось страшнее и страшнее:

— Тебя… накажут за это?

Девана, наоборот, успокаивалась:

— Ага. Уже наказали. Присудили к медленной смерти с предварительной изоляцией. Чтобы осознала свой проступок, так сказать. Но на этот приговор можно и по-иному взглянуть, верно? Мы получили длинную жизнь и полную свободу — в пределах этого мира. Навь ведь не просто сгорела. Сквозь прореху, что я проделала, выплеснулась ее остаточная ноосфера. Образовался такой потенциал возвышения, что любые эксперименты с разумными теперь опасны для Прави. Поэтому Конклав изолировал Явь от пространств высших порядков. Никаких «богов» впредь, этот мир будет принадлежать исключительно людям.

— Так нету людей, померли все!

— А мы с тобой на что? Наделаем новых, краше прежних.

— Как? Боги оставили нам Ирий?

— Держи карман шире! Мы воспользуемся другим способом. — Она лукаво улыбнулась. — Природным, так сказать. Или он тебе не по нраву?

Святобор не понял сперва. Потом понял. Расплылся в улыбке, обхватил женщину ручищами, прижал к себе.

— Полегче, раздавишь, не ровен час! — взмолилась Девана. — Я же теперь не богиня.

— Ты лучше! — закричал богатырь так, чтобы вся Явь слышала. — Моя жена краше любой богини!

Явь была с ним согласна.

Наталья Духина Исход

Он прыгнул! Зыркнул на меня исподлобья и — башкой вперед с бортика.

Я чуть не подавилась кофе. Блаженствовала, понимаешь, с чашечкой, вытянувшись в шезлонге — на его же, между прочим, яхте, — и тут такое. Ну, сказала ему, что мы про них думаем — эгоисты, мол, апы, бесчувственные, не способные на поступок. И чтоб из-за этого броситься в море?! Вот тебе и… неужели обиделся?