Настоящая фантастика 2019

Два-три раза в неделю к утренней, дневной и вечерней тренировкам добавлялась ночная – с Моникой. После шести месяцев в локации я бы с удовольствием провёл с ней ночь: что ни говори, а в постели Моника лучше любой воительницы Вальхаллы. Хотя она ведь тоже воительница – тусит там же, где и я. Не исключено, что мы с ней бились плечом к плечу. Или друг против друга. Не узнать, в локациях раскрывать инкогнито категорически запрещено. На первый раз – чувствительный штраф, при рецидиве – изгнание из локации, пожизненное заточение в миру. А сколько той жизни в миру?

Однако сегодня с «ночной тренировкой» ничего не получится. Пока я отсутствовал, Моника подписала среднесрочный контракт – на два года. Что ж, её право. Я подобные контракты не заключаю. Минимально дозволенные законом полгода – моя норма. Год – максимум, и то, если я прежде имел дело с арендатором и доверяю ему. Молодёжь часто стремится первый же контракт заключить на десять, а то и пятнадцать лет. Они думают, что, проторчав в локации достаточно долго, найдут способ урвать бессмертие. Глупцы! Бессмертие – это лотерея. А вот во что арендатор превратит твоё тело за этот срок? В лучшем случае ты получишь его здоровым, но в таком виде, что первый договор окажется и последним. Мало кому хватает силы воли и упорства вновь довести тело до товарной кондиции. Поэтому лучше не рисковать. Я зарабатываю на долгую жизнь после старости медленно, но уверенно.

Я вышел из тренажёрного зала, не имея ни малейшего представления о том, как проведу этот жаркий июльский вечер. Но мир сам позаботился о моём досуге: огромный световой баннер возвещал: «ЭкспоПринт – Новые Горизонты», «Эксклюзивные модели. Живые образцы. Приходи! Смотри! Выбирай!» Что ж, пока не завёл себе в миру новую подружку, займусь расширением кругозора.

Выставочный павильон «Биопринт Индустрии» встретил кондиционированной прохладой и относительной малолюдностью. Баннер не обманул: кроме анимированных голографий локаций и стендов с красочным описанием продукции компании, здесь имелись и живые образцы принтов. Я насчитал четверых, уже знакомого великана Вальхаллы в том числе. Не богато, но лучше, чем ничего. Покончив с осмотром первого этажа, я начал подниматься по лестнице на второй. И был остановлен перегораживающей её табличкой с надписью «Приносим свои извинения! Экспозиция в разработке». Я хмыкнул, оглянулся воровато и отодвинул табличку в сторону.

На втором этаже оказалось темно и пустынно. Голограммы выключены, голые стенды стоят в беспорядке, громоздится какой-то инвентарь. Ничего интересного. Только под самым куполом приделан к жёрдочке муляж девушки-стрекозы.

– Чего уставился? Нравлюсь, так и скажи, – буркнул «муляж».

Я слегка опешил.

– Ты что, живая?

– Не дохлая пока.

– Ты из какой локации сбежала?

– Эльдорадо, рекомендую – человек-стрекоза. Мужской вариант обещают запустить в серию через полгода, пока можешь пользоваться женским.

– Нет уж, спасибо. Я предпочитаю Вальхаллу, я воин по натуре.

Девчонка на жёрдочке прыснула, обидно так. И сказала ещё обиднее:

– Дурачок ты, а не воин.

Я набычился. Почти рефлекторно напряг мускулы, демонстрируя бицепсы, трицепсы, кубики пресса и всё прочее. На девчонку это не произвело ни малейшего впечатления.

– Дурачок-качок, – уточнила она.

– А ты чего злая такая? – рассердился я. – Манекенам денег мало платят?

– Зачем манекенам деньги? У нас оплата по высшему разряду – гарантированное бессмертие по окончании срока контракта.

Я глаза вытаращил от изумления. Наверное, выглядело это очень смешно, и стрекоза захохотала.

– Губы не раскатывай! – посоветовала. – Глупых качков на эту работу не берут, так что бессмертие тебе пока не грозит. На твоё счастье.

Продолжать разговор с этой самовлюблённой стервой всякое желание пропало. Я развернулся и пошёл обратно к лестнице.

– Эй, постой! Я пошутила!

Манекенщица сорвалась с жёрдочки, догнала меня, зависла в полуметре от моего носа. Она в самом деле умела летать, и крылья у неё были как у настоящей стрекозы: тонкие, прозрачные, метра два в размахе. Они часто и мелко трепетали, издавая тихое жужжание.

– Ты что, обиделся на меня? Тебя как зовут?

– С чего бы мне обижаться, – буркнул я. – Ну, Влад.

– А я… называй меня Юдифь. – Стрекоза улыбнулась, и стало понятно – вовсе она не стерва. Плохие дни у каждого бывают.

– Странное имя.

– Нормально имя, библейское. Ты хотел о чём-то спросить? Ты ведь зачем-то поднялся сюда.

– Ну… – я пожал плечами, – посмотреть, что здесь делается. А ты что, прячешься от посетителей? У тебя что-то случилось? Я могу помочь?

Стрекоза перестала улыбаться.

– Вряд ли. Просто… у тебя тоже было бы плохое настроение, если б два месяца отпорхал здесь не евши, не пивши!

– Тебя что, не кормят?! И не поят? Почему?

– Потому что это, – девушка ткнула себя пальцем в грудь, – принт. У него другой источник энергии, не биохимический. Телу есть и пить не нужно, да и не может оно. Но мозгам-то хочется! Закрою глаза и вижу стейк, обжаренный, сочный, ароматный.

Вот тут я ей не поверил.