«Паны молодцы, положили мы, чтобы шло с Хмельницким только восемь тысяч. Прочие должны быть всегда наготове, чтобы выступить в поход, когда придет приказ».
«Едиными устами» казаки избрали Богдана Хмельницкого гетманом и вручили ему клейноды – знаки воинской власти. Начались активная подготовка к походу. Польский коронный гетман издал универсал:
«Оповещаем всем и приказываем, что те, которые бежали с Хмельницким, равно и те, которые ушли к нему после, возвратились в свои жилища, в надежде прощения своих проступков, а если кто осмелится бежать на Запорожье, тогда за вину свою отвечает имением и жизнью жены и детей».
Никакие универсалы, запреты и наказания не помогали. Суровые хлопцы шли и шли на Сечь – «все строгие меры, принятые против таких беглецов, не только были безуспешны, но еще более раздражали народ и побуждали его переходить на сторону, где могла быть получена свобода».
Новый гетман сделал выводы из предыдущих казацких восстаний. Победы он стал искать только в атаках. Восстание против Польской Короны он сделал делом всего украинского казачества, теперь объединенного в единое целое. Богдан Хмельницкий прекрасно ориентировался в боевой обстановке, мог молниеносно изменить план действий, легко собирал полки в кулак, всегда был хладнокровен, и расчетлив. Его окружали такие гении боя, которым не стыдно было бы водить полки любой европейской армии – Иван Богун, Максим Кривонос, Данила Нечай, Иван Золотаренко, Филон Джеджалий.
Поляки начали собирать войска. Коронный гетман Николай Потоцкий из Черкасс писал королю Владиславу IV:
«Не без важных причин, двинулся я в Украину, с войском Вашей королевской милости. Казалось бы, что значит пятьсот человек бунтовщиков. Но если рассудить, с какой смелостью действуют они, то каждый должен признать, что не ничтожная причина заставила меня двинуться против пятисот человек, ибо они возмутились в заговоре со всеми казацким полками, со всей Украиной. Если бы я этому движению не противопоставил своей скорости, то в Украине поднялось бы пламя, которое надобно был бы гасить или большими усилиями, или долгое время».
По Украине шли универсалы Богдана Хмельницкого:
«Не слушайте больше урядников, как невольники, вы, отцы которых не поддавались никаким законам, никаким королям.
Нас, человечных и живых, считают дикими и неспокойными, отважных и заслуженных назвали бунтовщиками.
На все эти кривды нет другого ответа, как только сломать поляков силой и угрозой смерти.
Что до меня, то не пожалею ни жизни, ни всех своих сил, и готов к любым опасностям; все отдам, чтобы добыть общую свободу и покой, и душа моя не успокоится, пока не добьюсь этого, что я высшим желанием себе положил».
22 апреля 1648 года восемь тысяч казаков Хмельницкого и четыре тысячи крымских татар Тугай-бея вышли в поле от острова Томаковка. Когда разведчики доложили Н. Потоцкому о движении казаков, коронный гетман заявил: «Позор посылать большое войско против какой-то никчемной шайки хлопов» и выслал против нового украинского гетмана реестровых казаков, которые перешли на сторону своего народа.
Н. Потоцкий двинулся на Б. Хмельницкого. Впереди двадцатитысячной армии гетманов Н. Потоцкого и М. Калиновского шел авангард сына Н. Потоцкого, Стефана, в котором, по разным оценкам, было от двух до шести тысяч человек. Хмельницкий дал С. Потоцкому углубиться далеко в степь и оторваться от основных сил. Он ждал поляков у реки Желтые Воды, впадавшей в Ингулец.