Конечно, я не умер. Лишь вимир вокруг схлопнулся в яркий пиксель, который тоже вскоре погас. Вместо него перед глазами появилась дежурная надпись: «Соединение разорвано. По вопросу разблокировки обратитесь к администратору.» Я вздохнул и открыл глаза, возвращаясь в унылую реальность. Ночник автоматически включился и осветил серую обстановку комнаты, ну почти серую… По сравнения с яркими красками вимира, зеленые обои на стенах выглядели блеклыми, тяжелые черные с алыми цветами шторы – убогими, а объем пространства – слишком мал для одного человека, привыкшего к огромным виртуальным мирам. Я вновь вздохнул, не зная, чем заняться, и сложил руки на груди – так стало теплее. Все-таки, для лучших тактильных ощущений в вимире приходилось раздеваться до нага. А теперь на меня напало такое сильное уныние, что желания встать и одеться не возникало. Хотелось сидеть нагишом подольше и чувствовать холод в качестве наказания за то, что угробил аватара и учтённую запись, и, конечно же, Арию. А ведь она предупреждала, что в Читай-граде «слегка» опасно, почему бы не поверить ей на слово? Да еще это глупое упрямство, когда я, вопреки ее настойчивой просьбе обратиться к официальным источникам, пошел за мутным типом и в итоге связался с пиратом! Что же теперь делать? Как объяснить маме, что натворил? Как все исправить? И что говорить учителю?
В дверь постучали, и сразу же, не дожидаясь разрешения, вошла мама. Я инстинктивно прикрыл сложный прибор, подключенный к паху, но она не обратила внимания, прошла, поставила рядом на столик чашку с вкусно пахнущим напитком, и сразу же расправила и накрыла меня теплым одеялом, что держала под мышкой. И минуту спустя уселась рядом.
Я долго отводил глаза, а она молчала, не начиная разговора. Она чего-то ждала. Наверное, ждала, когда мои мысли придут в согласие друг с другом и соизволят выплеснуться. Но они все метались, словно рассерженные пчелы, и я не мог начать, потому что не знал, с чего. Но начать было нужно, и я с огромным трудом все-таки выдавил, накручивая на палец край теплого пледа:
– Ма, я…
– Знаю, сынок, – прервала она, и выловила из-под пледа мою свободную руку, взяла и сжала. – Я видела трансляцию, поэтому поспешила к тебе, с пледом и какао.
Какао! Вот что оказалось в кружке. Если кому-то плохо, принесите ему какао, и сладкий шоколадный запах, который я сразу не узнал, согреет его и растопит лед в душе…
– Ты видела? – переспросил я растеряно, и виновато посмотрел на нее. – Ты знаешь, что…
– Я знаю, что мой сын не виновен! – безапелляционно заявила ма, гордо вскинув голову. – И пусть хоть сотня телеканалов кричат на весь мир, что сегодня ловили опасного пирата, я им никогда не поверю!
– Спасибо ма, – я благодарно сжал руку. – Но мне теперь надо восстанавливать аккаунт и… как-то объяснить учителю, что я не смог…
– Спокойно, Саш! Спокойно! Я уже связалась с Ириной Павловной, и она разрешила отложить выполнение домашнего задания до пятницы…
– Но ма! – возразил я с горечью. – Это три дня! Мне так быстро аккаунт никто не восстановит, учитывая, что меня подозревают в пиратстве. И ее задание я не выполню, потому что настоящей книги так и не достану, ведь они все там… в башне хранения данных библиотеки…
– Нет, сынок, – с улыбкой возразила мама. – Ты ошибаешься. Нет там ни одной настоящей книги. Они все на руках.
– Но… – я был обескуражен. – Как же так?
– Вот, – откуда-то из подмышки она вытянула небольшой четырехугольный брусок из картона (по крайней мере так показалось) и протянула мне. – Вот настоящая книга! Не то что эти ваши нули и единицы… Бери-бери, не стесняйся! За пару дней прочтёшь, а потом сделаешь доклад Ирине Павловне.
Я осторожно взял шершавый брусок и провел ладонью по поверхности, на которой изображен странный седобородый дядька в длинной одежде и колпаке и не менее чудной волосатый ребенок с длинной трубкой в руках.
– Но ма, откуда?! – не удержался я.
– Да у всех, наверное, после всеобщей оцифровки остались, – пожала плечами она. – Только ваше поколение целиком перебралось, вернее,
– Спасибо, ма! – сказал я восхищенно, а сам во все глаза смотрел на книгу и щупал ее не переставая. Наверное, она поняла мое состояние и тихонечко поднялась, и вышла из комнаты.
Некоторое время я держал картонный брусок в руках. Ощупал, обнюхал – мне почему-то нравился этот странный запах старой бумаги. Наконец, я отхлебнул какао и раскрыл книгу.
Уже пора изучить ее изнутри.
Легкое чувство трепета переполняло меня, ведь это моя первая настоящая книга! И я начал читать:
«В земле была нора, а в норе жил хоббит. Нора была вовсе не грязная и совсем не сырая…»1