Настоящая леди

– Я торжественно отрекаюсь от твоего состояния. Можешь поступать с ним, как тебе будет угодно.

Видимо, он счел это обещание достаточным, потому что сразу же заговорил о другом:

– Но у тебя нет связей, чтобы помочь Хэддену, и тебе неоткуда их взять.

Снова напрягшись, она попыталась поднять голову.

– Ты хочешь сказать – это все из-за моей репутации?

– Тоже, кстати, помеха. – Его пальцы проскользнули под поспешно надетый ею чепчик и теперь растирали ей кожу за ушами. – Но дело больше в том, что ты женщина. Главы колледжей не питают особого уважения к женскому мнению. Но если бы я использовал свое влияние и устроил так, чтобы Хэддена рекомендовал, скажем… Вильям Питт, я уверен, они бы посчитались с этим.

– Хочешь купить меня ценой благополучия моего брата.

Она хотела высмеять его, но в ее словах прозвучала какая-то грустная задумчивость. Во всяком случае, ей так показалось.

Впрочем, наверно, так оно и было. Он перестал массировать ее кожу и опустился на колени у ее ног. Она не хотела смотреть на него – он был олицетворенным искушением.

Но он говорил так мягко, не требуя и не приказывая, по своему обычаю, но нежно уговаривая, совсем как… влюбленный.

– Почему ты не хочешь стать моей женой? Я не могу извиниться за свой поступок, это было бы неискренне. Я совсем не сожалею. Это было слишком изумительное ощущение.

Быть может, голос его и звучал покаянно, но сами слова свидетельствовали о том, что он был верен себе.

– Ну и осел! – она не нашла ничего лучшего, чем повториться.

– Ты мне это так часто говоришь, что боюсь, так оно и есть. Но я был не прав. Я ошибся в твоем характере.

Он погладил ее лицо ладонью и, подняв ей голову, вынудил ее смотреть на себя. На его резкие черты. На взъерошенные ее руками волосы. На широкие плечи и сильное тело. Боже, все в ней еще болело от этой силы. Но она подумала о том, что произошло в ее спальне, и наконец спросила:

– Ты правда считал, что мне известно, где дневник?

Он поморщился. Она это увидела отчетливо.

– Я осел, тупой виноватый осел.

Виноватым он не выглядел. Поэтому она не успокоилась.

– Ты так думал с тех пор, как мы выехали из Шотландии?

– Нет. – Он отрицательно покачал головой. – Нет. Это был только минутный приступ безумия, вызванный памятью старой вражды.

И тем, что он знал, что она убила человека? Но нет, не может быть. Он не женился бы на убийце. Она вздрогнула, вспомнив записку, и снова пришла в отчаяние.

– Тебе холодно? – он потер ей руки выше локтей.

– Нет… я только подумала… если бы мы поженились и ты услышал обо мне что-нибудь ужасное…

– Я бы ничему не поверил. – Он все еще растирал ей руки, словно стараясь согреть ее. – Ты Фэрчайлд, но ты прежде всего Джиневра Мэри, и я узнал о тебе очень многое. В чем бы тебя не обвинили, я всегда буду уверен, что у тебя были достаточные основания для того, чтобы поступить так, а не иначе.

Он пристально посмотрел на нее.

– Ведь есть еще что-то, о чем мне следует знать?

Она чуть было тут же не сказала ему все. Она уже открыла рот. Слова были готовы сорваться у нее с языка. «Я убила человека».

Но она не смогла. Она должна была, но просто не могла. И она заколебалась вовсе не потому, что боялась за будущее Хэддена или при мысли о том, что скажет леди Валери. Она предвидела, как снисходительное выражение его лица резко сменится выражением ужаса и отвращения. Она не смогла бы вынести его презрения.

Плотно сомкнув губы, она покачала головой.

– Нет? – переспросил он.

Мэри снова отрицательно покачала головой, и ей показалось, что на лице у него промелькнуло легкое разочарование. Но, вероятно, это только показалось.

– Неважно. Даже если бы ты нарушила все заповеди, я бы все равно женился на тебе.

– Ты сам не знаешь, что говоришь. Нет.

– Почему нет?

– Потому что ты Дюран.

Он усмехнулся

– Тебя эта вражда нисколько не беспокоит. Ты даже не знаешь, чем она вызвана.

Мэри снова открыла глаза.

– Так скажи мне.

– Это не имеет отношения к нам. Но ты что-то скрываешь. Ты постоянно уклоняешься от ответа. И это непохоже на ту Мэри, которую я знаю. – Он пристально посмотрел на нее. – Уж не Джиневры ли ты боишься? Я помню, что ей-то как раз не хватает логики.

Мэри подняла глаза и, оглянувшись, увидела, что Бэб и леди Валери наблюдают за разыгрывавшейся у них на виду сценой с откровенным любопытством и интересом. Они даже примолкли. Мэри вновь обвела взглядом комнату и заметила, как прочно внедрилось в этих стенах присутствие деда. Но ни Бэб, ни леди Валери, ни ее собственный дед никогда не понимали и даже не пытались понять ее.

Единственный, кто вознамерился это сделать, был Себастьян, и как унизительно сознавать, насколько он в этом преуспел.

Мэри снова полностью овладела собой, мысль ее работала как никогда ясно. Она знала, что должна делать. Замужество станет одним из первых шагов. Ему вовсе и не нужно знать об убийстве. Она достанет денег и как-нибудь откупится от этого камердинера. Репутация ее все равно погибла, и она постарается быть Себастьяну хорошей женой.