Настоящая любовь

– Лев Игоревич, – Женька торопливо подошла к нам, когда мы спустились с лестницы в просторный холл, сейчас заполненный моими людьми. – Его самолет только что покинул аэропорт, мы не успели перехватить.

Она бросила короткий взгляд на мокрую Настю и смутилась, отметив как просвечивает на той легкий шелк.

– Работайте здесь, – окинул взглядом сотрудников и обратил внимание, что каждый из присутствующих открыто или украдкой глазеет на Ждановскую блядь голодными глазами. Да, под халатом на ней ничего нет, но она гребаный свидетель по делу, и в конце концов надо соблюдать какую-то ебаную этику! – Я допрошу и вернусь. У нас впереди вся ночь, Господа. И полный карт-бланш в действиях. Работайте!

Раздраженно изрек и стянул со своих плеч кожанку, накидывая на плечи Насте. Та утонула в моей куртке и бросила в мою сторону хмурый взгляд, который мог означать как проклятие, так и благодарность. Бестия сунула руки в рукава и запахнула куртку на груди, обламывая малину мужикам в холле. Те вспомнили, зачем сюда явились.

– Машина у крыльца, – Женька отчиталась и направилась куда-то в сторону лестниц, а я подтолкнул Настю к выходу, легонько шлепнув пониже спины, и та молча пошла. Её домашние тапочки, которые она обула на выходе из ванной делали шаги бесшумными на контрасте с моими, эхом отдающимися по всему холлу от мраморного пола.

Я толкнул массивную дверь, ветер тут же подхватил тонкие пряди из прически Насти и взметнул их вверх. Острые иголочки снега впивались в кожу, и мерзко обжигали, и бестия плотнее укуталась в мою куртку.

К машине шли молча.

Настя могла бы проныть, что ей холодно, я видел как ветер трепал полы халата, безжалостно обжигая морозом ее голые ноги. Но она сохраняла вид царствующей королевы и молчала.

Открыл для нее дверь машины. Она не споря села на переднее пассажирское, и я торопливо занял место водителя. Включил печку. Ветер, пока шли к машине, хлестал даже сквозь мой свитер и брюки, чего уж говорить о ее легком халатике. Она наверняка замерзла. Не зря же дрожит, правда старается это скрыть.

– Если ты будешь говорить, пойдешь как свидетель и мы тебя не тронем, – произнес, выруливая с подъездной дорожки. Настя фыркнула и отвернулась к окну, продолжая меня игнорировать. – Если нет, пришьем как соучастницу. Подумай, ты ведь неглупая девочка.

– Соучастницу чего?

– Фамилия Скворцов тебе о чем-то говорит? – назвал данные убитого на ринге боксера, понимая, что рискую. Настя может слить инфу. Рассказать о направлении, в котором роем. Но сейчас разговорить ее было важнее, чем опасаться утечки.

– Это был несчастный случай…

– За непреднамеренное убийство тоже положен срок. А твой хахаль не сидел. Почему же?

– Ты не под того роешь, Лев. Не туда смотришь. Пока отвлекаешься на Глеба, по-настоящему страшные люди продолжают творить беспредел. А ты…

– Почему ты его защищаешь? – вспылил и тут же заткнулся, потому что накрыло. Снова этой гребаной ревностью.

– Не твое дело, ясно? – Настя тоже огрызнулась и затихла.

Оба тяжело дышали и не смотрели друг на друга. Избегали смотреть. Потому что нельзя обнажать эмоции, это заведомо проигрышное дело. Но с ней не мог держать себя в руках. Просто не удавалось.

Подъехали к отелю в центре города, и я припарковался у входа. Настя волком глянула на меня, когда открыл для нее дверь, выпуская на сырой тротуар. Она нехотя ступила на тонкий слой снега и плотнее кутаясь в куртку, нырнула под козырек у крыльца. Я закрыл тачку и повел ее в холл.

Тут было пусто, наверняка постояльцы уже спали, ведь время далеко за одиннадцать ночи. Прошел к стойке, придерживая Настю рядом и администратор молча протянул мне ключ.

Прошли к лифтам, и только когда створки за нами закрылись, отрезая нас от остального мира, бестия рискнула заговорить.

– Сделали в обезьяннике ремонт? – язвительно сверкнула карими глазами, и снова уставилась на хромированные створки.

– Нравится?

– Понравится, когда ты уберешься подальше и оставишь меня одну.

– О…это произойдет еще не скоро.

Створки разъехались. Мы вышли и оказались в длинном коридоре, который бесконечно тянулся в обе стороны от нас. Я зашагал влево по темно синему ковролину, считая номера на дверях, пока не остановился около нужного. Открыл, толкнул дверь, приглашая Настю, но она как вкопанная стояла напротив и не шевелилась. С опаской заглянула в номер, изучила обстановку. Кровать, тумба, стул и стол. Обстановка спартанская, но это именно то, что нужно.

– Это какая-то ловушка? – спросила, глядя на меня снизу вверх сквозь проницательный прищур.

– У тебя все равно нет выбора. Я сильнее.

Выдохнула раздраженно. Вошла, я тоже. Закрыл за собой дверь, повернул ключ в замке, сунул в карман. Запер нас в узкой коробке, понимая, что идея заведомо плохая. Надо было поручить Женьке ее допрашивать. Или Максу. Но эта мысль тут же была мной отметена как глупая. Эта сука обведет вокруг пальца их обоих. А я вижу ее насквозь.

– Располагайся, поговорим.