Настоящая любовь и другие напасти

— Ревнуешь, потому что они хотят поместить ее на обложку?

Тай сложил руки на обнаженной груди. Он не знал об обложке.

— Я три раза был на обложке, и мне наплевать на эту обложку. А не наплевать мне на то, что я беру журнал и читаю детские вопросы, на которые она не может ответить. Или беру журнал и читаю краткое изложение ее карьеры в «Плейбое», из-за которой мы все выглядим клоунами.

— Это понятно. Все переживают из-за имиджа команды. Особенно Фейт, — Джулс опустил руки. —  Честно скажу, что когда она в первый раз позвонила мне и назначила встречу, мной двигало любопытство, а не желание получить эту работу. Пять лет назад Вирджил уволил меня за то, что я болтал о его жене.

— Что же ты такое сказал, что тебя уволили?

Джулс посмотрел Таю в глаза и ответил:

— Он подслушал, как я рассказываю главе скаутов о том, что Даффи женился на стриптизерше, которая годится ему во внучки.

Тай бросил полотенце на скамейку рядом с собой:

— Это не то, за что можно уволить.

— А за это и не уволили. Если бы я остановился, то сохранил свою работу. Но я видел снимки и в подробностях описал их парням. Все, начиная от огромных сисек до ее этой самой… без единого волоска… ну, ты понимаешь.

Да, он понимал.

Джулс пожал плечами:

— В любом случае, я долго обижался на Фейт, но она не виновата в том, что меня уволили. И она не виновата в том, что Вирджил умер и оставил ей в наследство команду. Все это свалилось на Фейт, и она изо всех сил пытается справиться.

— Я понимаю, что это не ее вина, — Тай потянулся в шкафчик и вытащил оттуда спортивную сумку. Фейт была не виновата в том, что унаследовала команду, а также не виновата в том, что у Тая был стояк. Первое являлось результатом деяний Вирджила, а второе — сексуально-озабоченного воображения Тая. Он должен был выяснить, как справиться и с тем и с другим. — Я пытаюсь быть более…

— Милым? Сделать ее счастливой?

— Более уважительным. Делать ее счастливой — твоя работа. Знаешь, вы двое можете заняться шопингом, купить одинаковые свитера и устроить девичник.

— Что? — Джулс сложил руки на своей большой груди и снова стал выглядеть как большая плохая проблема. — Я не гей.

Тай встал, сбросив полотенце.

— Мне плевать, гей ты, гетеро или что-то между. — Он знал нескольких хоккеистов-геев, которые врезались в тебя, как товарный поезд.

— Почему ты думаешь, что я гей, гетеро или что-то между? — спросил Джулс, выглядя по-настоящему сбитым с толку. — Другие парни тоже считают меня геем? — Тай пожал плечами. — Потому что я использую средства по уходу за волосами?

— Нет. — Саваж надел белье. — Потому что ты говоришь «средства по уходу за волосами».

Глава 7

Нестройный хор криков и гудение доносились с арены и смешивались со звоном бокалов в VIP-ложе «Кей Арены» в Сиэтле. Фейт подалась вперед, вцепившись пальцами в подлокотник кресла, вглядываясь в потасовку, завязавшуюся у ворот «Чинуков». На пятачке мелькали клюшки и локти: игроки обеих команд сражались во втором периоде. И разумеется, Тай Саваж был в самой гуще событий.

Голкипер Марти Дарч «бабочкой» ринулся на лед, закрывая ворота щитками.

— Да выбейте же шайбу из зоны, — прошептала Фейт, как раз когда за воротами зажегся синий свет, знаменуя вторую забитую шайбу.

— Дерьмо, — выругался Джулс. Внизу бесновалась небольшая группка фанатов «Акул».

Динамики взорвались аккордами «Кто выпустил собак?», и Фейт прикрыла глаза рукой. Теперь, когда игра так захватила ее, было больно смотреть, как проигрывали «Чинуки». Нервы были на пределе, желудок сжимался, и миссис Даффи захотелось чего-то покрепче диетической «колы», стоявшей на полу у кресла.

Словно читая мысли дочери, Валери убрала руку Фейт от лица и вложила ей в ладонь бокал вина.

— Это поможет.

Затем мать вернулась к шведскому столу, чтобы угостить свою подругу Сэнди, приехавшую из Вегаса на пару дней. Прежде чем пригласить ее, Валери даже не удосужилась спросить разрешения дочери. Фейт всю свою жизнь знала и любила Сэнди и не возражала против ее приезда: просто ей хотелось, чтобы мать хотя бы предупредила о нем.

После игры Валери с подругой собирались заскочить в пару баров и «навести шороху». Фейт не знала, кто выглядел более нелепо. Взрослые женщины в спандексе, которые «наводят шорох», или она сама, которая собирается домой, чтобы пораньше лечь спать.

Фейт отпила глоток шардоне, пока на экране, подвешенном в центре арены, снова и снова повторяли момент гола.

На льду, в другом конце площадки, Марти Дарч поднялся на ноги и взял бутылку с водой с верхней перекладины ворот. Тай стоял перед вратарем, пока тот плескал струей сквозь маску себе в рот. Марти кивнул, и капитан похлопал его своей огромной перчаткой по шлему, прежде чем отправиться к скамейке.