Настоящая любовь или Жизнь как роман

ВРАНГЕЛЬ. Как вы это едите без соли?

Стоящие вокруг киргизы смеются. Прикусывая зубами свои ломти печени, они у самых своих губ молниеносно отрезают ножом остальную часть ломтя и отдают эти остатки своим многочисленным детям.

СТАРЫЙ КИРГИЗ (Врангелю).Куссай, куссай…

Врангель мужественно доедает свой ломоть.

ВРАНГЕЛЬ. Я барыне тигра обещал. Есть тигр у вас?

СТАРЫЙ КИРГИЗ. Есть, карасакал! Есть! Многа есть!

Киргизы говорят что-то своим детям, те тут же уносятся к юртам.

ЕЛИЗАВЕТА (Врангелю).Как они вас назвали? «Карасакал»?

ВРАНГЕЛЬ. «Карасакал» — это пышная борода…

И юный барон гордо оглаживает свои бакенбарды.

Тут изо всех юрт выскакивают дети, неся к саням Елизаветы охапки мехов — куниц, соболей, лис, горностаев, волков… Все это сказочное богатство они бросают просто наземь, к ногам Елизаветы и Врангеля.

ВРАНГЕЛЬ (стоя по колено в мехах, киргизам). Да это я уже покупал у вас!.. (Елизавете.)Смотрите, какой соболь — снежно-белый! Хотите?

ЕЛИЗАВЕТА (отрицательно покачав головой, капризно). Тигра!..

КИРГИЗСКИЕ ДЕТИ (вшестером волоча к саням гигантскую тигриную шкуру с пушистой остью). Тигра! Есть тигра!

И бросают шкуру к саням.

Елизавета проводит рукой по шкуре, рука тонет в густом шелковистом меху.

ВРАНГЕЛЬ (киргизам). Сколько?

СТАРЫЙ КИРГИЗ. Десять рублей, однако!

Врангель достает бумажник и, не торгуясь, протягивает ему красный червонец.

«Зимник» — временная дорога в тайге. День

Позванивая бубенцами, тройка несет сани по дороге в тихой заснеженной тайге.

Врангель, сидя подле свой капризной богини, укутывает ей ноги тигровой шкурой.

ВРАНГЕЛЬ. Ну, что же ваша подруга! Такая тонкая женщина, а пренебрегает любовью Достоевского! И еще сама же пишет ему, что связалась с каким-то мальчишкой, учителем…

ЕЛИЗАВЕТА. А с чего вы взяли, что Маша должна разделить любовь вашего Достоевского? При всех его талантах, он человек больной, бессрочно ссыльный и нищий. Да, она его пожалела, уступила, а он это принял за любовь…

ВРАНГЕЛЬ. А вы? Вы меня даже и не жалеете…

Елизавета откидывается на тигровой полсти и мягко, в касание проводит рукой по щеке Врангеля — так, что тот задохнулся от этого прикосновения.

ЕЛИЗАВЕТА. Ох, мальчик… Ну посудите сами — Маша один раз пожалела вашего Достоевского, и об этом весь город знает. А за мной тут сотни глаз!.. Вот если бы мы были в Петербурге… Кстати, мы с мужем на Рождество едем в Петербург…

Двор и дом Врангеля. Зимний вечер, смеркается

Адам тащит в сани тяжелые чемоданы барона…

Достоевский несет туда же ветвистые оленьи рога…

Врангель, не глядя на Достоевского, тащит связки мехов: соболей, куниц, лис…

Все трое возвращаются в дом за очередной порцией багажа…

ГОЛОС ВРАНГЕЛЯ (за кадром).Я решил побывать в Петербурге, повидать родных и семью свою… В конце декабря я собрался в путь. Федор Михайлович весь день со мной не расставался, помогал мне укладываться. Мы оба были в грустном, тревожном состоянии… Жутко мне было покидать его! Я был молод, здоров, полон розовых надежд. А он… он, этот Богом отмеченный великий талант, оставался здесь, в этих дебрях, бессрочным солдатом, заброшенный, больной, одинокий, без опоры, без слова сочувствия, лишаясь во мне последнего друга! От всей души мне было жаль его…

Адам, Достоевский и Врангель выходят с последней порцией багажа, укладывают его в сани.

ВРАНГЕЛЬ (поднимая наконец глаза на Достоевского).Ну что ж… Простите меня, если можете… Жутко, жутко мне покидать вас!

ДОСТОЕВСКИЙ. Да полно вам! Удачи вам в Питере! Вы молоды и талантливы, у вас прекрасное будущее — что вам делать в этой глуши?!

ВРАНГЕЛЬ. При чем тут будущее? Вы прекрасно знаете, что я еду не за будущим, а за Елизаветой! И бросаю вас как последний сукин сын!

ДОСТОЕВСКИЙ. Знаете, Алекс, хотите честно? Я бы сделал то же самое. (Горестно.)Да я-то свою проиграл… Так что езжайте! С Богом!

Достоевский подталкивает Врангеля к экипажу.

«Оба мы, как и в первое свиданье, прослезились, — сказано в мемуарах Врангеля. — Уселся я в кибитку, обнял в последний раз моего друга. Ямщик дернул вожжи, рванулась вперед моя тройка… и поскакал я. Затем оглянулся еще раз назад: в вечернем мраке еле виднелась понурая фигура Достоевского…»

Иртыш. Ранняя весна, день

К весне лед на Иртыше покрывается желтыми пятнами — «пролежнями»…

И первые гусиные стаи летят с юга на север…