Настоящая партнерша

Питер задумчиво щипал себя за кончик носа, когда в коридоре послышались быстрые шаги, и, злобно сверкая глазами, никого не замечая, Бил Хастен ворвался в комнату и сразу же заорал:

— Что здесь происходит?

Увидев Питера Ларма, его глаза вдруг округлились, и он яростно продолжал:

— Опять вы! Я не должен был сомневаться в этом!

Питер Ларм скромно согласился с ним.

— Совершенно точно, Хастен! Никак нельзя сказать, что это приятный труп. Но тем не менее это все же труп, и он появился, как я считаю, при очень загадочных обстоятельствах.

Полицейский пожал плечами, прошел через комнату и вошел в ванную.

Питер поспешил объяснить ему, как все это произошло, как они вместе с портье обнаружили в ванной труп мисс Мурки, вытащили его оттуда, но было уже поздно. Ночной портье подтвердил это.

Тогда Хастен повернулся к Питеру Ларму с ехидной улыбкой на губах.

— А вы не могли бы объяснить мне повразумительнее, зачем вы-то пришли сюда?

Питер сделал ангельскую мину.

— Ну разумеется, мой дорогой. Я обнаружил, что мисс Мурки была связана некоторое время назад с мисс

Пантер. Я пришел получить у нее кое-какие сведения о жертве.

Хастен повернулся и, ни слова не сказав, прошел обратно в комнату. Своим подчиненным, которые ожидали его приказаний, стоя около двери, он отдал распоряжение:

— Сделайте фотографии, поищите отпечатки пальцев и вообще пошарьте повнимательней повсюду. Возьмите все, что может быть интересным.

Он вернулся к Питеру Ларму и с беспокойством в голосе спросил:

— Вы-то, по крайней мере, надеюсь, здесь ничего не трогали?

Питер с отлично разыгранным возмущением ответил ему:

— Ну, Хастен, вы и выдумаете же такое! Вы что, и в самом деле считаете меня способным на...

Полицейский прервал его:

— Да, я считаю вас способным.

Великолепным жестом Питер поднял вверх руки и предложил:

— Ну раз вы считаете так... Обыщите меня.

Хастен приподнял плечи и проворчал:

— Вы не настолько глупы, чтобы унести что-нибудь в своих карманах. — И добавил: — Я лишь хотел сказать, что вы уже успели сунуть свой нос здесь повсюду.

Питер опустил руки и неопределенно улыбнулся.

— Ничего не поделаешь, Хастен, профессиональное любопытство. Это действительно верно. Кстати, по этому поводу подойдите, посмотрите...

Он подошел к шкафу, открыл дверцу и указал на одежду, которая привлекла его внимание.

Хастен непонимающим взглядом осмотрел одежду и спросил:

— Ну и что же, что же в ней такого?

Питер осторожно заметил:

— Мисс Мурки была не первой молодости, но трудно себе представить, что она могла надевать вот эти вещи без особой для этого причины. Посмотрите на остальную одежду.

Хастен кинул быстрый взгляд:

— Ладно, увидим. Теперь вы свободны и можете отправляться к себе. Приходите ко мне завтра в девять утра, чтобы дать показания. И будьте точны.

— Я буду, — уверил его Питер.

Не попрощавшись с Хастеном, Питер Ларм вышел.

Освещая тонким лучом карманного фонарика, который висел у него на пуговице пиджака, замок двери, Джемс Ар-накль старательно трудился над ним.

Джемсу Арнаклю редко приходилось сталкиваться с такими неподатливыми замками. Измученный, он невольно выругался сквозь сжатые зубы, выпрямился, чтобы немного отдышаться. Этот проклятый замок как будто издевался над ним. Джемс немного пошевелил пальцами, чтобы вернуть им обычную ловкость и подвижность, и снова углубился в свою работу. Он сунул в замочную скважину зигзагообразного вида маленький плоский инструмент, которым всегда пользовался в подобных случаях, и стал медленно поворачивать его. Весь опыт и вся ловкость Джемса теперь сосредоточились на копчиках его пальцев, но замок по-прежнему оставался недоступным, и Джемс чувствовал, как в нем поднимается страшная ярость.

Он прекратил работу и посмотрел на свои часы. Было два часа и пятнадцать минут, значит, он уже добрых двадцать минут трудился над этим проклятым замком. Он выпрямился, глубоко вздохнул, и луч его фонарика осветил дощечку, прибитую над дверью, на которой можно было прочитать: «Стефан Дунс, импресарио».

Сухой треск, раздавшийся совсем близко, насторожил его. Джемс Арнакль прижался к стене и выключил фонарик. Его сердце бешено колотилось в груди. Долгие секунды он оставался неподвижным, прислушиваясь. В этом здании располагались только конторы, так что теоретически здесь в это время никого не должно было быть, за исключением ночного сторожа, который проводил свое дежурство сидя в квартире около входной двери.

Больше ничего не было слышно, и Джемс решил, что испуг, который он испытывал, был вызван треском какой-нибудь мебели или двери, дерево которой высохло. Он подождал из осторожности еще несколько секунд, а потом снова включил фонарик.