Настоящая партнерша

— Да, — ответил Питер.

— Вас срочно просят к телефону.

Луч надежды промелькнул в глазах детектива. Он извинился перед Гледис и последовал за метрдотелем.

То была Флосси, обезумевшая и говорившая, как ненормальная.

— Это вы, патрон? Поскорее приезжайте в контору. Сейчас туда придет миссис Мак-Линен. Полчаса тому назад был убит Грегори Мак-Линен!

Питер переменился в лице. Он крепко выругался и ответил Флосси:

— Бегу! Вы там будете?

Она тотчас же ответила:

— Я немедленно иду туда.

Питер быстро вернулся в зал и нашел Гледис уже одетой в пальто. По выражению его лица она сразу же поняла, что что-то случилось. Он обнял ее за плечи:

— Я очень огорчен, Гледис, но я вынужден немедленно покинуть вас и вернуться к себе в контору. Очень срочное дело. Вы хотите, чтобы мы увиделись завтра?

Красивое лицо молодой женщины выразило неудовольствие, и она капризным тоном спросила:

— А это действительно так срочно?

Он сразу же взял ее под руку, увлекая к выходу:

— Да, — уверял он. — Произошло убийство.

Он попросил швейцара позвать такси и посадил Гледис в него.

— Позвоните мне завтра утром в девять часов в мою контору. Я постараюсь освободиться, чтобы позавтракать с вами.

Он захлопнул за ней дверцу и подождал, пока такси не уехало, потом быстро направился к своей машине.

Через щель неплотно закрытой двери пробивался свет. Питер быстро вошел в комнату и оказался перед Флосси, лицо которой потеряло свойственное ему обычно выражение лукавства и задора. На одном дыхании молодая женщина выпалила:

— Она здесь...

Питер прошел в свой кабинет. Сидя в кресле, нервно теребя носовой платок, миссис Мак-Линен не обратила внимание на его приход. Ее лицо было восковой бледности, обведенные черными кругами глаза были полны отчаяния, слезы текли по щекам.

Ошеломленный ее видом, Питер сел за письменный стол и проговорил, откашлявшись:

— Вся моя симпатия и сострадание на вашей стороне, миссис Мак-Линен. Вы можете мне рассказать, как все это произошло?

Она внезапно разразилась рыданиями, и Питер отвел свой взгляд. Через некоторое время, вытерев свои покрасневшие глаза, миссис Мак-Линен начала дрожащим голосом:

— Я поехала за сыном в полицию, к сержанту Билу Ха-стену. Мы вместе вышли оттуда и пообедали в маленьком ресторанчике на Шестой авеню. Потом Грегори сказал мне о своем нежелании провести эту первую ночь у себя дома, и я тотчас же предложила ему переехать на некоторое время в комнату, которую он занимал раньше в моей квартире.

После обеда, около половины десятого, мы вместе отправились к нему, чтобы взять кое-что из белья. Мы, вероятно, пришли туда где-то около десяти, без четверти или без десяти минут десять. Оказавшись в квартире, в которой он, безусловно, провел немало счастливых минут со своей подругой, на него вдруг напало отчаяние, и он чуть ли не плакал. Потом, немного придя в себя, он стал складывать свой чемодан. Я, будучи очень усталой, прилегла на диван. Переживания многих дней его заключения совсем вывели меня из равновесия и обессилили меня. — Она слегка всхлипнула, проглотила слезы и продолжала: — Грегори уже закрывал чемодан, когда кто-то позвонил в дверь. Мой сын выпрямился, побледнев, а я приподнялась на диване, собираясь пойти открыть дверь. Но Грегори помешал мне сделать это и вышел из комнаты, направляясь к входной двери.

Она снова замолкла, ее бледные руки дрожали на коленях. Огромным усилием воли она взяла себя в руки и продолжила едва слышным голосом:

— Я слышала, как он открыл дверь, и сразу же у него вырвался изумленный крик, и одновременно раздались два выстрела, громко прозвучавшие в квартире.

Я вскочила, как сумасшедшая, но у меня так закружилась голова, что ч была вынуждена схватиться за стену, чтобы не упасть.

Как только я вбежала в переднюю несколькими секундами позже, я увидела, что мой сын лежит на спине, скрестив руки, около входной двери, которая была настежь открыта. Мне кажется, что я стала кричать, но потом потеряла сознание. ..

Закрыв лицо ладонями, она разразилась громкими рыданиями. Напряженный, барабаня нервно по столу пальцами, Питер ожидал продолжения.

— Когда я пришла в себя, я бросилась к моему сыну. Он был совершенно неподвижен, и я сразу же поняла, что он мертв. Даже не подумав закрыть дверь, я вернулась в комнату, чтобы позвонить по телефону сержанту Билу Хастену. Он приехал четверть часа спустя, или что-то около того, со своими сотрудниками. Выслушав мои показания, они позволили мне уйти.

Питер, прежде чем спросить, выждал несколько секунд:

— Вы смогли понять крик удивления, вырвавшийся у вашего сына в тот момент, когда он открыл дверь?

Она покачала головой и с большим трудом ответила:

— Нет, сэр. Я не помню, чтобы он сказал что-нибудь значительное. Просто «О!» или «А!». Больше ничего не могу вспомнить.

Питер изобразил недовольную гримасу и продолжал:

— С того момента, когда вы пришли за вашим сыном в полицию, и до момента совершения драмы вы говорили с ним о деле?

Она покачала головой и ответила:

— Нет, сэр. Мы как будто сговорились не касаться этой темы. Ведь мы всегда успели бы это сделать.