Настоящая партнерша

— Что? Ах, да! — сказал Балден, завороженный горой денег, лежавшей у его ног.

Я же продолжая:

— Именно это он и сделал в подходящих обстоятельствах, Он осуществил свой давний план. Он совершил убийство, чтобы получить деньги, а когда их получил, то удовольствовался тем, что спрятал их в камине.

— В конце концов... — Балден мгновение размышлял, а. затем с подавляющей слушателя логикой сказал: — в конце концов, что можно было ожидать от такого типа? Ведь он ненормальный, это ясно. Не так ли, лейтенант?

Наутро оживление спало. В довершение неприятностей это был день переоценки ценностей, когда снова и снова взвешиваются все действия и их мотивы, и все кажется несостоятельным, тогда как накануне представлялось гениальным.

Шериф не понял логики некоторых моих поступков. Он стучал кулаком по столу и орал во все горло:

-- Можете вы мне это объяснить, лейтенант Киллер? Уж все остальное — ладно! Но объясните мне хотя бы это, большего я не требую: почему, отправившись арестовывать Эриста за убийство племянницы, вы сочли необходимым взять с собой сержанта, другого убийцу, которого вы не сочли нужным вовремя арестовать, и трех членов шайки гангстеров?!

— Потому что, — старался объяснить я, уже исчерпав все аргументы и совсем отчаявшись, — потому что мне казалось, что у них всех общие интересы, патрон.

Жена Полника, не предупредив, вернулась на неделю раньше положенного срока. Всю ответственность Полник возложил на меня, будучи уверенным в том, что там, в Оклахоме, супруга узнала о всех его приключениях.

К четырем часам дня Анабелла Джексон нагнулась, чтобы поднять ластик, упавший по крайней мере в метре от того места, где я, нагнувшись, завязывал шнурок ботинка. Я клянусь и буду клясться до самой смерти, что я не укусил Анабеллу! Я только посмеялся, когда ее очаровательный задик очутился у меня перед носом.

Короче, добравшись до своей квартиры к семи часам вечера, я вздохнул с облегчением, включил свои пять громкоговорителей, чтобы вознаградить себя за жестокость окружающего мира. Десять минут я блаженствовал, и вдруг в дверь позвонили. Полный недоумения, стараясь вспомнить, кому я задолжал в этом месяце, я пошел открывать.

У дверей стояла загорелая брюнетка, до самого подбородка укутанная в плащ. Ее темные глаза блестели.

— Нина Росс! —удивился я. —Вам лучше? Вас выпустили из больницы? Когда?

— Сегодня утром... Так вы живете здесь, Ол Виллер?

— Входите, посмотрите на это помещение поближе, — дружелюбно предложил я.

Я ввел ее в комнату. Она остановилась посредине и с любопытством осмотрелась.

— Для одинокого парня, — сказала она, внимательно глядя на меня, — это не так уж плохо. Во всяком случае, время от времени...

— Благодарю вас. Хотите чего-нибудь выпить?

— Бурбон! — ответила она, опускаясь на диван.

— Можно помочь вам снять пальто?

— Нет.

Я приготовил два бурбона, поставил их около дивана и сел рядом с Ниной.

— Какой счастливый случай привел вас сюда? —поинтересовался я невзначай.

— Сегодня утром я вернулась домой, — объяснила она, слегка поежившись. — Но этот барак, висящий над океаном, я больше не могу выносить — я поняла, что он нервирует меня. Тогда я решила провести несколько дней в городе.

— Гениальная мысль, Нина! — обрадовался я. — У вас есть, где жить?

— Да, благодарю вас.

— А где же?

— Здесь, — просто сказала она, — мне это вполне подходит...

Она несколько секунд с безразличием смотрела на меня, потом заботливо прибавила:

— Осторожно, ваши глаза сейчас вылезут из орбит! Осторожно же, Ол!

Я отпил из стакана и постарался поскорее сориентироваться в создавшейся ситуации.

— У меня только одна постель, Нина, — объяснил я. —Это вас не беспокоит?

— Нет, — ответила она, с любопытством глядя на меня, — нисколько. Мне всегда хватало одной постели, Ол.

Каковы же ваши сердечные дела, если вам нужны две постели?

— У меня нет сердечных дел... Я хочу сказать, что у меня нет двух... Нет, я...

— Хватит лепетать, Ол, — холодно прервала она меня. — Я боюсь лепечущих мужчин.

— А я боюсь девиц, которые приезжают без предупреждения на неделю и при этом отказываются снять пальто, — съязвил я.

Она встала и, показав на дверь, спросила:

— Это спальня?

— В двухкомнатной квартире, что это может быть, как вы думаете? — переспросил я.— Сокровищница?

Она скрылась в комнате, и я подумал, не свели ли ее с ума испытания, выпавшие на ее долю.

Вдруг она властно позвала:

— Ол!

— Да?

— Вы мне нужны! Пойдите-ка сюда!

Я пошел в комнату. Я старался найти способ деликатно убедить ее уехать завтра утром, а не жить здесь неделю. Она мне приказала:

— Подержите-ка!

Машинально я взял вещь, которую она мне протянула, и вдруг понял, что у меня в руках — лифчик!

— Но! — воскликнул я. — Что?

Тоскливое выражение появилось в глазах Нины.

— Вы говорили мне, что я могу обратиться к вам при малейшем затруднении, не так ли, Ол? — спросила она.

Она повернулась спиной ко мне, сняла плащ и бросила его на пол. Я созерцал незабываемый спектакль: голая и загорелая спина Нины Росс, стройные длинные ноги, штанишки, на сей раз белые, плотно облегавшие великолепные бедра.