Настоящая попаданка (СИ)

Отлично придумала, не так ли? А вот и нет. Первую неделю всё шло гладко, вторую — терпимо, а на третью мы с Тинкой — Ластиной, то есть — разругались в пух и прах. А всё почему? А всё потому, что я постоянно забываю, в каком я мире нахожусь. Женщины тут не привыкли вести дела, таких как Фани — единицы. Тина — умная, интересная женщина, обладающая невыразимым шармом. Хотела бы я так выглядеть лет в пятьдесят. Однако она совершенно, вопиюще неаккуратна и невнимательна! И нет — внешний вид у неё всегда с иголочки, и в качестве лица салона к ней претензий нет. Но она проявляет полнейшую небрежность к деньгам, свойственную только тем богатым дамам, которые в жизни своей не задумывались, откуда берутся деньги. В каком-то смысле я и сама такой была, однако, попав сюда, смогла сориентироваться, поняв, что, чтобы взять деньги на что-либо, их надо сначала туда положить. А вот до Ластины эта истина не доходит — возможно, в силу возраста ей уже сложно переучиваться, не знаю. И я бы слова ей не сказала, если бы её неаккуратность касалась только её собственных денег. Но нет — поскольку Тина работает на меня, то эта её небрежность напрямую касается МОИХ денег. Для неё оказалось в порядке вещей принять у клиентки деньги и не записать их. Или вообще за светской беседой забыть о том, что надо взять оплату. Или небрежно бросить деньги в ящик стола и забыть об этом.

Из-за подобной халатности мне приходилось по нескольку часов разбираться с бухгалтерией, в которой, при должном отношении, не было ничего сложного! На мои претензии она лишь фыркала и недоуменно пожимала плечами, явно не понимая, чего я так завожусь.

В итоге я сорвалась. Накричала на женщину, как минимум вдвое старше меня — а, учитывая местную продолжительность жизни, скорее, вчетверо, если не больше. И поставила ультиматум: либо она ведёт отчётность тщательно, поскольку это — её работа, либо мы прощаемся, и она отправляется в свой особняк и дальше скучать и разбрасываться деньгами, как ей вздумается. Своими деньгами, а не моими. Затем, конечно, я извинилась за свою вспышку, но ультиматум не отменила. Тина пообещала быть внимательнее, а я, со своей стороны, постаралась сделать всё, чтобы облегчить ей работу. А именно — заказала у кузнеца Василия некое подобие кассового аппарата. Подобие — потому что я понятия не имела, как кассовый аппарат устроен и как работает, но железный ящик с разными отделениями, запирающийся на ключ — заказала. Теперь деньги будут храниться только там: после каждой оплаты их надо убирать в ящик и делать запись в специальной тетради. Ничего сложного.

Так, за всеми этими хлопотами, не заметила, как закончился второй месяц лета. Начинался август. А это значит, что скоро мы отправимся в путь, финальной точкой которого, если всё пройдёт гладко, для меня станет родной мир и родной дом.

Из-за моих частых мотаний в город я не могла регулярно кормить Андрюшу грудью. Гир, конечно, по мере сил помогал и привозил его ко мне, но этого недостаточно. У Гиртана ведь и своя работа была, в конце концов. Плюс ко всему, я потихоньку отучала ребёнка от груди, вводила прикормы. И в какой-то момент молоко стало уходить. Настя сказала, что его можно попробовать вернуть, разработать грудь, но зачем?.. Всё равно через месяц я уеду, так что так даже лучше. Может, успею грудь в порядок привести, чтобы не мешалась, как сейчас, при ходьбе. Так что Андрюша теперь пил козье молоко, кушал кашку, пюре и творожок. К груди я его больше не прикладывала, но старалась всё равно как можно чаще брать на руки — Настя сказала, это чтобы он чувствовал контакт с матерью. Эх, что же будет, когда я уеду? Это же, как минимум, на два месяца. А он такой маленький — и без мамы? Ладно, я знаю, что Настя точно будет его на руках таскать и тетешкать — она явно уже соскучилась по ощущению заботы о совсем маленьком малыше — своих-то уже не потискать, совсем большие парни выросли. Ну, разве что младшего — да и то, он будет возражать, во всём подражая старшему брату.

С салоном дела более-менее наладились. Тина переучивалась неохотно, но у меня просто не было больше времени искать кого-то другого на её место. Слишком много надо было сделать до отъезда.

Строительство Гиртан сворачивал в ускоренном режиме — им с Гришкой и Степой надо убирать урожай, чтобы успеть до сентября или первого месяца осени, как его тут называли. Вообще, Степа вызывал у меня странные чувства: вроде бы, по нашим меркам — ребенок совсем, но вёл себя как мужчина и работал со старшим братом практически наравне. Другим детям я легко выбирала подарки, игрушки: Ляльке и Маруське — куклы, Егорке — лошадок и солдатиков (машинок тут не было, как и конструктора ЛЕГО), а ему, почти взрослому парню, что дарить? Спросила у Гиртана, тот подсказал: — Оружие.