Читаем Настоящая принцесса и другие сюжеты полностью

Помню, какое возмущение я испытал, когда узнал, что автобиографическое повествование Константина Паустовского «Повесть о жизни» наполовину состоит из худвымысла. Например, душераздирающая история о смерти любимой девушки на фронте, в 1916 году (никогда не прощу автору своих юношеских всхлипов!) — чистой воды липа. Как раз в тот год реальный Паустовский благополучно женился, и его супруга, слава богу, благополучно прожила до глубокой старости. Ну, здесь-то всё просто: если бы писатель назвал своего героя не «Константин Паустовский», а, скажем, «Валентин Хаустовский», к нему не было бы никаких претензий. Художественную и документальную прозу мы читаем с разной степенью эмоциональной защиты.

В общем, автору с публикой надо вести себя, как с порядочной девушкой: голову морочь, но не предавай; чувства волнуй, но сердце не разбивай. А не собираешься жениться — не обещай.

alexzaharich

Давным-давно я вывел для себя формулу: счастье — самое малопродуктивное состояние для творчества, ибо самодостаточно и заполняет человека полностью. И наоборот, самое продуктивное состояние для творчества (любого) — отболевшая боль и пустота в душе, требующая заполнения. Согласны ли Вы с этим, или я капитально ошибаюсь?

Сейчас буду про это думать.

Не знаю, как для других, но для меня самое стимулирующее состояние в смысле творчества — это скука. Или, вернее, страх скуки, потому что скучно мне никогда не бывает. Как только испугаюсь скуки — сразу давай придумывать что-нибудь новое.

Касательно счастья с Вами не соглашусь. С моей точки зрения, счастье — это когда ты в ладу с собой, занят каким-то потрясающе интересным делом (например, пишешь книжку) и чувствуешь, что получается.

То есть счастье и «малопродуктивное состояние» для меня вещи несовместимые.

alexolaf

В одном из последних интервью Вы сказали, что недолюбливаете молодежь. Если не секрет — почему? Ведь это же Ваша целевая аудитория (автопортрет БС это подтверждает).

Не то чтобы недолюбливаю. Просто мы смотрим в разные стороны. Я не рассчитываю услышать от них что-нибудь полезное. У меня отличная память, и я очень хорошо помню себя в том возрасте. Поэтому суждения, поступки, проблемы — всё знакомо, всё уже было. Молодость — это мое прошлое, а я хочу смотреть в будущее. Впереди старость. Что это за штука такая, пока не очень понятно, а между тем мне в этой среде скоро жить и работать. Поэтому я с удовольствием общаюсь со стариками. Смотрю, чему у кого можно научиться. Есть у меня подозрение, что старость — самая важная пора жизни, просто человечество этого еще как следует не осознало. Есть план произвести эксперимент на себе и составить для интересующихся инструкцию по эксплуатации.

podolianka

ГШ, а как вы относитесь к празднованию Дня Победы?

С грустью. В том, как надрывно цепляется наша страна за празднование 9 мая, мне видится нечто очень печальное.

Я помню, как мой отец, провоевавший с первого до последнего дня, в финальные годы жизни перестал надевать свои орденские колодки, а когда его поздравляли с 9 мая, махал рукой и говорил: «Да ладно, сколько можно?» Весь мир давно уже перестал устраивать в этот день пышные празднества, а мы, прожив сколько-то лет без парадов, снова их возродили. Такое ощущение, что с течением времени мы ликуем из-за победы над Германией всё больше и больше.

Знаете, почему это происходит? Потому что никаких новых побед с 1945 года мы не одержали. Нет, еще было 12 апреля 1961 года — Гагариным мы все тоже ужасно гордимся. Хотя ни Победа, ни первый человек в космосе не являются нашим с вами достижением. Это всё сделали люди, жившие прежде нас.

Меня несказанно раздражает, что о ветеранах у нас все вспоминают только в майские дни. Поводят вокруг них хороводы, помашут георгиевскими ленточками — и забывают до следующего года. Чем языком болтать, лучше бы обеспечили каждому из них достойную старость. Бюджет не разорится. Сколько их осталось, тех ветеранов?

Очень хочется, чтобы у страны появились какие-нибудь новые выдающиеся свершения, чтоб это была наша с вами заслуга и мы бы могли ею гордиться. Например, чтоб появился День победы над коррупцией — когда Россия выберется из позорной части мирового списка продажных бюрократий. День Независимого суда. День победы демократии. Да вы сами знаете, сколько всяких побед нам еще нужно одержать — не над Германией, а над собой.

rastrepav

Перейти на страницу:

Все книги серии Любовь к истории

Северный Часовой и другие сюжеты
Северный Часовой и другие сюжеты

«Одним из главных пороков я считаю короткую память – когда люди пренебрегают прошлым, забывают долг благодарности, не помнят героев. Забытый герой – вот словосочетание, от которого у меня в сердце вонзается заноза». На страницах новой книги Бориса Акунина вас ждут пронзительные истории обыкновенных героев и занимательное тирановедение, невероятные судьбы, унесенные ветром в историю, знаменитые и не очень события, менявшие судьбу мира. Всегда ли смерть таланта и смерть гения совпадают во времени? Может ли одаренная личность быть выше красоты, морали и порядочности? Действительно ли наш мир такой, как нам кажется: асфальтовые улицы, поля, леса, интернеты, и телефоны? Остались ли на планете Земля люди, которые живут не так – а главное, абсолютно не хотят жить так, как мы? И что за страна такая Россия, как в ней жить и как ее сделать лучше?«…Ну и как, скажите мне, можно не любить историю?»Эта версия книги подготовлена специально для чтения на iPad.

Борис Акунин

Публицистика

Похожие книги

Вор
Вор

Леонид Леонов — один из выдающихся русских писателей, действительный член Академии паук СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии. Романы «Соть», «Скутаревский», «Русский лес», «Дорога на океан» вошли в золотой фонд русской литературы. Роман «Вор» написан в 1927 году, в новой редакции Л. Леонона роман появился в 1959 году. В психологическом романе «Вор», воссоздана атмосфера нэпа, облик московской окраины 20-х годов, показан быт мещанства, уголовников, циркачей. Повествуя о судьбе бывшего красного командира Дмитрия Векшина, писатель ставит многие важные проблемы пореволюционной русской жизни.

Виктор Александрович Потиевский , Леонид Максимович Леонов , Меган Уэйлин Тернер , Михаил Васильев , Роннат , Яна Егорова

Фантастика / Проза / Классическая проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Романы
Жизнь в невозможном мире
Жизнь в невозможном мире

Доказала ли наука отсутствие Творца или, напротив, само ее существование свидетельствует о разумности устройства мироздания? Является ли наш разум случайностью или он — отражение того Разума, что правит Вселенной? Объективна ли красота? Существует ли наряду с миром явлений мир идей? Эти и многие другие вопросы обсуждает в своей книге известный физик-теоретик, работающий в Соединенных Штатах Америки.Научно-мировоззренческие эссе перемежаются в книге с личными воспоминаниями автора.Для широкого круга читателей.Современная наука вплотную подошла к пределу способностей человеческого мозга, и когнитивная пропасть между миром ученого и обществом мало когда была столь широка. Книга Алексея Цвелика уверенно ведет пытливого читателя над этой пропастью. Со времени издания книг Ричарда Фейнмана научно-популярная литература не знала столь яркого, прозрачного и глубокого изложения широкой проблематики — от строго обоснованного рассуждения об уникальности мироздания до природы вакуума.Александр Иличевский

Алексей Цвелик

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Научпоп / Документальное / Эссе / Проза