Настоящая радуга

Общеизвестно, что царская цензура внимательно и строго следила за русской периодической печатью, ни в коем случае не дозволяя ставить под сомнение внутреннюю или внешнюю политику царизма. Однако в отношении Бирмы эта политика не была четко определенной, ясно было лишь, что не в интересах России ссориться с Англией из-за малоизвестной и весьма далекой страны, где сама Россия никаких целей не преследует. Все это позволило русской либеральной общественности довольно широко комментировать со своих позиций английскую агрессию в Бирме, глубже знакомить читателей с историей Бирмы, культурой, навыками и обычаями ее народа. Не было бы, вероятно, преувеличением утверждать, что русская пресса освещала события в Бирме более объективно, чем пресса любой другой европейской державы, не говоря уже об английской.

Наиболее полную информацию о Бирме в тот период давали такие издания, как «Сын отечества», «Русский инвалид» и «Московский телеграф». Большую роль в распространении знаний по истории и этнографии Бирмы в России сыграли «Атеней» и «Азиатский вестник».

Причины, выдвигавшиеся британскими политиками в оправдание войны против Бирмы, были настолько лживо-пропагандистскими, что их не приняла всерьез чиже газета «Санкт-Петербургские ведомости». А «Сын отечества» в 1824 году без обиняков писал, что действительной целью Англии в войне против Бирмы является стремление захватить ее богатства, прежде всего тиковые леса, и открыть торговую дорогу из Индии через бирманские земли в Китай.

Русскую общественность живо интересовали все стороны жизни бирманского общества. Во время войн с английскими захватчиками в 1824–1826 и 1852 годах на первый план выходили, естественно, рассказы о патриотизме и доблести бирманцев. Но никогда не покидали границ русской прессы мотивы восхищения бирманским народом, его культурой. С легкой руки «Московского телеграфа» — первого либерального журнала в России, по словам Белинского, самого лучшего журнала в России «от начала журналистики» — еще в 1825 году утвердилось в России мнение, что просвещенный человек должен знать Бирму, обычаи и нравы ее народа, ее историю и культуру.

Как бы продолжая эту мысль, «Азиатский вестник» и том же году писал, что русской общественности не следует вполне доверять тому, что пишут о Бирме на Западе. Либеральная печать России отметала утверждения англичан о «дикости» бирманцев, о том, что они якобы ненавидят все европейское и питают прирожденную враждебность к Западу. «Всякий бирман умеет читать, писать и знает счет», а бирманские ученые и монахи «занимаются переводами книг с иностранных языков», — писал «Азиатский вестник» в сентябре 1825 года. А «Сын отечества» еще до этого сообщил своим читателям, что «бирманы довольно просвящены» и «в каждом их монастыре находится библиотека», грамотность же населения там даже выше, чем в европейских странах. Английский миф о диких бирманцах раздражал даже «Санкт-Петербургские ведомости». В номере от 5 апреля 1825 года сообщается, что бирманцы весьма лояльны к иностранцам и гостеприимны, что во всех бирманских городах живет много иностранцев из разных стран мира, которые «свободно занимаются торговлей, свободно отправляют свое богослужение», и что сами бирманцы не только почти поголовно грамотны, но «весьма любят музыку и поэзию» и «великие охотники до шахматной игры».

В период между двумя англо-бирманскими войнами бирманская тематика в русской печати несколько ослабла. Она вновь зазвучала в начале второй половины XIX века. Вопросы далекой истории, быта и культуры бирманцев отошли в это время на второй план, зато русский читатель хорошо представлял характер бирманского народа, его храбрость и свободолюбие, его патриотизм и ненависть к врагам.

В ходе второй войны англичане отхватили уже значительно больший кусок бирманской территории, оккупировали южные области страны и отрезали Бирму от моря, подготавливая окончательный захват ее.

После окончания войны в Бирме произошли некоторые изменения, отразившиеся на ее политике, как внутренней, так и внешней. Эти изменения стали возможными, когда на престол взошел король Миндон — крупный политический деятель, старавшийся любой ценой сохранить бирманскую государственность и начавший нащупывать контакты с европейскими державами, чтобы найти союзников в неизбежных новых конфликтах с Англией.

После полувекового перерыва в Бирме вновь появились русские люди. Однако первые из них, побывавшие и стране в начале 60-х годов, увидели не независимую Бирму, а те ее области, которые в 1852 году были присоединены англичанами к Британской Ост-Индии.

До нас дошли записки двух из этих русских путешественников — командира военного транспорта «Гиляк» Адольфа Ивановича Энквиста и судового врача Владимира Николаевича Дмитриева.

2