Настоящая ведьма (ЛП)

Свиное ухо. Свиное ухо! Глупая ведьма и её глупые, глупые, злые штучки. Я была так зла, что совсем забыла про щенка оборотня во дворе и о том, что договорилась встретиться с Девоном. Насквозь мокрая, я побежала за ней по цементным ступенькам в подвал.

— Не смей так со мной обращаться! — закричала я. — Я тоже человек, знаешь ли!

Сармин приподняла серебристую бровь.

— И свиньи! Нельзя обращаться со свиньями так, словно их в любой момент можно порубить на кусочки ради твоего глупого ритуала. Свиньи — живые существа! У них тоже есть права!

— Не накапай на мою пентаграмму.

Как бы я ни разозлилась, всё равно сделала шаг назад. Если ведьма собиралась вызвать демона, мне, конечно же, не хотелось, чтобы он освободился из тюрьмы-пентаграммы. Я откинула назад мокрые волосы и посмотрела на ведьму, которая не обращала на меня никакого внимания. По мере того, как возвращалась чувствительность, по моим рёбрам опять забегали мурашки.

Пентаграмма представляла собой нарисованный синим мелом узор на цементном полу. Она была настолько большой, что внутри могли поместиться несколько человек. В ней стоял один из наших сломанных стульев. На стуле сидел старый манекен, на котором ведьма, как правило, хранила свою заострённую шляпу. Манекен был одет в выцветшую красную футболку, на которой было написано: «Голосуйте за Хексар/Скарабуш 1982». Он безучастно смотрел на стену, а тело было наклонено влево.

Я почувствовала родственную связь с манекеном. Он не имел ни малейшего представления, что с ним собираются сделать.

— Я тоже человек, — снова пробормотала я и почесала ногу.

Ведьма — в юбке, чулках и блузке оранжево-розового цвета в рюшах — опустилась на колени на каменный пол.

— Разве моя пентаграмма не прелестна? — благоговейно спросила она. — Я их уже целую вечность не рисовала. С тех пор, как ты родилась.

Она постучала по пентаграмме своей палочкой и легонько подула на неё, но меловая пыль не сдвинулась с места.

— Зачем же нарушать полосу везения? — задала я вопрос.

— В прошлый раз я вызывала довольно мелкого демона, Никорзета. Ему едва хватило сил вылечить сломанное крыло дракона.

Неудивительно, что Мунфайер складывает одно крыло, когда становится прохладно. Возможно, если бы ведьма получше обогревала этот чёртов гараж...

— Сломанное крыло?

— Именно так я её и нашла, — рассеянно сказала ведьма. — Она совершала долгий перелёт и попала в шторм. Запуталась в линиях электропередач. А применить магию к дракону может только другой элементаль.

Глаза Сармин заблестели, так как она любила свои лекции. Боже, как же эта женщина любит поучать.

— Ты знаешь, какой силой наделено молоко Мунфайер, а это только её молоко. И потом, список элементалей был одной из первых вещей, которым я тебя научила. «Демон, дракон и феникс опасны, ведьмины чары над ними не властны».

В подвале было прохладно, особенно если на тебе мокрая рубашка. Я обхватила себя руками.

— Почему мы называем это молоком? — спросила я. — Она же рептилия, а не млекопитающее.

— Вообще-то, она ни то, ни другое. Элементали не являются частью животного царства, так же как никто из этой троицы не является простым животным, которое питается органическими веществами, как люди, слоны или оборотни. Мунфайер относится к классу «Драконис», а это нечто совершенно другое, — пояснила ведьма. — Но чтобы более полно ответить на твой вопрос, я могу предположить, что мы называем её выделения из слёзных желез молоком, потому что его всегда так называли.

Сармин покачнулась на каблуках и взглянула на свои часы на золотом браслете.

— Три сорок один. Нам лучше поторопиться.

Ведьма измельчила лепестки трёх роз в кухонном мини-комбайне. Выложила смесь в пористую каменную чашу, в которой обычно лежат билеты на автобус. Затем добавила одну каплю молока дракона. Сладкий аромат роз смешивался с огненным, медным драконьим запахом.

Ведьма трижды обошла пентаграмму против часовой стрелки и добавила тонко нарезанные листья базилика. Ещё три круга назад, и щепотку сушёной саламандры из её сумки. Саламандра растворилась с громким хлопком и выпустила облачко фиолетового дыма. Мне было холодно, и мокрые волосы болтались холодными змейками вокруг моей шеи.

Меня затошнило, пока я смотрела, как ведьма творит столь тёмное и сложное заклинание. В голове вспыхнуло воспоминание о давнем эпизоде, когда мы со Спаркл проскользнули в подвал. Я проглотила это воспоминание, закрыв свой разум от его темноты. Потом прикрыла рот рукавом рубашки, пытаясь не вдыхать запах сгоревшей саламандры.

— Обожаю эту часть с фиолетовым дымом! — прокричала ведьма. — Надеюсь, ты смотришь, Камелия. Когда-нибудь я научу тебя всему этому.

— Ни за что, — ответила я, подумав обо всех животных, которые должны были умереть, чтобы заклинание Сармин сработало. — Я бы ни при каких обстоятельствах не стала вызывать демона. Ты не сможешь сделать из меня ведьму. Не сможешь заставить меня быть похожей на тебя.

Восторг ведьмы постепенно улетучивался, а её поза становилась все напряжённее.

— Зелье готово, — не глядя на меня, коротко сказала она. — Теперь заклинание.