Настоящее имя

Савик хорошо знал этот тип людей, которые привыкли подчиняться обстоятельствам, а потом все свои неудачи списывать на те же обстоятельства. Пять минут назад Глеб ненавидел его, Савика, лютой ненавистью, готов был, наверное, в глотку вцепиться. Но - боялся. И деньги отдал. Потому что привык быть жертвой, перхотью, так для него удобнее. Сейчас он расслабился и скоро начнет жаловаться на жизнь, бить себя кулаком в грудь, и рассказывать, рассказывать... Словно на исповеди перед батюшкой.

Чудной народ.

Савику до лампы все эти излияния. Он выполнил план на сегодня, получил долги, а сейчас пьет и закусывает на халяву. Вот и все. Если Глеб думает, что после двух стаканов они станут друзьями, что завтра там или послезавтра Савик как-то по-особому поздоровается с ним или спросит: ну как теща, не поправилась? - то он глубоко ошибается. Это точно как с этими "сенокосилками". Ты даешь - я беру. А налоги платить все равно надо.

- Я ведь, можно сказать, случайно сюда попал, - начал Глеб, осушив стакан. - По недоразумению. Стечение обстоятельств. - Он разрезал бутерброд надвое, половину подвинул Савику, половину отправил в рот и торопливо прожевал. - Это вот все... Торговля, касса, кремы, шампуни, лосьоны... Не мое это, Савик. У меня ведь высшее образование. Я автотракторный закончил, тогда это считался хороший факультет, в советские времена на ЗиЛе мастерам всегда прилично башляли... А тут - на тебе. Я только два года и успел проработать после диплома, как все посыпалось... А тут тесть как раз умер, теща к нам переехала из Мурманска. В "полуторке", представляешь - мы с женой, две дочки и теща со своим сахарным диабетом... Ты почему не пьешь, Савик?

- Гля, только что писала, а теперь не пишет, - рассеянно сказал контролер, продолжая рассматривать ручку.

Чем больше он на неё смотрел, тем больше убеждался, что ему удалось отхватить настоящую вещь. Что-то было в ней... Может, эти плавные линии, создающие ощущение завершенности, "правильности" какой-то, может, сочетание темного полированного дерева и желтого металла, а какой металл тут может быть? Савик не первый день живет и слышал про золотые паркеры... И увесистая... Он прикинул на ладони. Да, в самом деле, ручка показалась Савику несколько тяжеловатой для своего размера, значит желтые прибамбасы и вправду золотые! Сколько же она может стоить? Жалко, конечно, что не пишет. Савик попытался развинтить ручку, но она почему-то не поддавалась.

- ...не пьешь?

Савик поднял голову и посмотрел на Глеба.

- Как это - не пью? - сказал он, опрокидывая стакан. - Только наливай.

Лицо Глеба раскраснелось, глаза и нос блестели. На краю фанерного прилавка дотлевал забытый окурок, оставляя черную дорожку. Наверное, Глеб тут успел половину своего жизненного пути разбаянить. Ничего, пусть... Звякнуло что-то в сумке - ларечник извлек вторую бутылку. Сорвал зубами пробку, выплюнул на пол. Прозрачная, чуть маслянистая жидкость забурлила в стаканах. Отчетливо запахло сивухой.

- Ну давай, значит, чтобы деньги водились! - Глеб торжественно поднял свой стакан. - Чтобы - "зеленые"! В крупных купюрах! И побольше!

Савик даже ухом не повел в сторону собутыльника, продолжая вертеть ручку так и сяк.

- Слушай, - перебил он Глеба, - ни хрена не могу развинтить. Как же тут стержень меняется?

- Что? - встрепенулся Глеб. - А-а... Если не разбирается - значит, одноразовая. Дешевка.

- Да пошел ты! - сказал Савик. - Много понимаешь. Разуй глаза, посмотри лучше... "Дешевка"!

Глеб взял ручку, близоруко потыкался в неё носом. Хмыкнул недоуменно, попробовал провернуть части корпуса в разные стороны.

- В самом деле, на дешевку не похожа. Скорее "паркер" какой-нибудь. Только надписей нет. Восьмерка - и все... И стержня нет... Конечно, писать не будет!

- Какая восьмерка? А стержень был - глянь полоса на пальце! Видно я его спрятал... Ну-ка, дай сюда!

Он отобрал ручку, вновь поднес к глазам. Действительно, в толстом золотом ободке виднелось крохотное овальное окошко, а в нем красная цифра "восемь".

- Гля, и вправду восьмерка! Откуда она взялась?

Глеб пожал плечами, заметил дотлевший окурок, неловко смахнул с прилавка. Вытянул из пачки новую сигарету, достал из кармана зажигалку, потянулся.

- А все-таки жить хорошо!

Раздалось негромкое: "пш-ш". Савик увидел, что цифра "8" в овальном окошке медленно отъехала в сторону и на её месте появилась цифра "7".

- Ни хрена себе, - удивленно протянул он. - Гля сюда!

Савик поднял глаза на Глеба и вдруг увидел, что тот медленно сползает со стула, судорожно хватая ртом воздух. Лицо ларечника стало белее мела, в глазах отражались непонимание и какой-то животный испуг. Стул выскользнул из-под него и ударился в стену киоска, полетела на пол недопитая бутылка водки. Глеб упал, врезавшись головой в ящик с нераспакованным товаром. Нечищенный ботинок ударил Савика по щиколотке.

Савик торопливо убрал ногу.

- Ты что, блин... Припадочный?

Глеб лежал без движения. Преодолевая брезгливость, Савик склонился над ним. Похлопал ладонью по щеке.

- Пить не научился, А? Перхоть... Ну, вставай, живо!