Настоящее - Прошлое - ... (СИ)

- Вас растили и воспитывали родители не для того, чтобы вы сдались. Они подарили вам жизнь, а вы так легко от нее отказываетесь. Боритесь с недугом. Ваша жизнь, кроме вас самой, никому не нужна, но если она не нужна вам, это очень печально. Александра, вы красивая, молодая, очаровательная женщина, у вас обязательно будет все хорошо, только нужно поверить в это, а не складывать руки на груди. Вы ведь хотите жить, я знаю. Вы еще многое хотите сделать в этом мире и вы докажете в первую очередь самой себе, что вы сильная. Вы только подумайте, если сможете преодолеть все свои горести сейчас, то когда все наладится, вам непременно будет море по колено. Александра Валентиновна вы должны жить для себя. Не для мужа, родителей, соседей, детей и так далее – нет. Вы должны это делать – для себя. Возьмите себя в руки. Взбодритесь. Я уверен, еще год назад вы были самым жизнерадостным и позитивным человеком. Преодолевая боль. Наступая на горло всем болезням. Назло врагам, в конце-то концов, но начните активно отстаивать свое право на жизнь у болезней.

Я внимательно вслушивалась в каждое слово. Павел Олегович был прав на все тысячу процентов. Он говорил четко и ясно. Он обладал магическим даром пробуждать в человеке веру в лучшее, так произошло и со мной.

Из всего, что я услышала, мне больше всего запало в душу – назло врагам. Это именно тот стимул, которого мне не хватало. Меня похоронили заживо муж и лучшая подруга, а что мне мешает похоронить все их планы на мою смерть?

Пропитанная насквозь позитивом, я позабыла об истинной и единственной помехе к своим мечтам – болезнь. Павел Олегович красиво говорит, но ведь я не могу прыгнуть выше своей головы. Я прикована к кровати и мало чем могу помочь сама себе.

- Спасибо. – Мне было очень трудно говорить, но все же я нашла в себе некоторые силы. – Вы во всем правы, но… но… Как может выжить такое подобие человека, как я? У докторов опускаются руки… они не знают как меня вылечить, да и вообще – что со мной. А я? Как я могу сама себя излечить, если самостоятельно даже поесть не могу?

Мой врач, сидя рядом на больничной койке, открыто и уверенно смотрел мне в глаза:

- Докторам, по большому счету, наплевать – будете вы жить или окажетесь одной из неизлечимых. Мы не Боги и не ангелы, просто, когда пациент сам борется за свою жизнь, это решает все. Поймите, если вы сдались и опустили руки, то доктора тем более не станут биться головой о стену – зачем? Вас ведь и такой исход устраивает.

Слова Павла Олеговича очень медленно, но уверенно, проникали в мое сознание, а вместе с ними на меня накатывал сон. Не заметно для самой себя я постепенно отключилась, позабыв о своем докторе.

Мне вновь приснилось, что я падаю. В этот раз, прежде чем приземлиться, у меня перед глазами мелькнули силуэты Тамары с Федором. Они смеялись, у Томы на руках был младенец. Они были счастливы, а я со скоростью света продолжала падать в бездну.

Резкое приземление во сне, вновь стало причиной резкого пробуждения наяву.

Больничная палата была наполнена ярким солнечным светом. За окном вовсю сыпал снег, который переливался на солнышке, словно бриллиант. На небе не было ни единого облачка, только бескрайняя голубизна. Солнце нахально слепило глаза. Я чувствовала, как его лучи согревают не только мое тело, а и забираются в душу. Еще вчера, и практически целый месяц, небо было тяжелым и серым. Тучи грозно висели прям над домами, и казалось, вот-вот ниспадут на землю. А сегодня – сегодня самый прекрасный день.

Многие считают, что зимнее солнце не может согреть, ах как же они ошибаются! * * * * *

Утреннюю идиллию прервал стук в дверь, а затем знакомый голос:

- К тебе можно?

В палате мгновенно стало темно и повеяло холодом, хотя солнце все так же светило. Это был мой «любимый» муж.

Странно, но я ни разу, с тех пор, как оказалась в больнице, не вспомнила о нем. После вчерашнего разговора с доктором мне вообще не хотелось думать ни о чем печалящем меня, но не судьба.

Не желая тратить силы на слова, я просто повернулась в сторону двери.

- Любимая, как ты?

Муж приближался, но я отчетливо слышала еще чьи-то шаги.

- Шуруп, милая, ты нас так напугала. Как ты себя чувствуешь?

Ну конечно, как же без Тамары.

Она сначала выглядывала из-за плеча Федора, а потом стала наравне с ним.

Их присутствие говорило об одном – они не уверены, что я все слышала. Две пары глаз вопросительно смотрели на меня, но вопрос, который я в них читала, был совершенно не тем, что был озвучен.

На вопрос о моих делах, я решила не отвечать, их это точно не волнует. А вот на тот, который они побоялись задать – отвечу, только молча.

Я улыбнулась, посмотрела на Федю, потом на Тому, потом на ее живот, на котором и задержала свой взгляд.

Она, оказывается, ночью была права – я не могла не замечать округлевшие модельные параметры Тамары, но только сейчас я сполна могла ими насладиться.

- Ты все слышала.