Настоящие, или У страсти на поводу

Разговаривать так было тяжело. Я повернулась, продолжая прятаться в покрывале, при этом всё равно чувствуя себя ужасно голой и беззащитной.

— Проклинаешь себя за то, что ответила?

Надо было солгать. Надо было, но не смогла.

Не отвела глаз, задыхаясь от требовательного взгляда и тихо, но твёрдо произнесла:

— Нет.

— Нет.

Не солгала, не спряталась и не скрылась. Торнтон видел правду в глубине её глаз и злость, сдавившая сердце, лопнула как пузырь. Мужчина чуть не задохнулся от волны облечения, которая затопила с головой. Странное ощущение, не понятное и быть его не должно. Потому что это просто одна ночь и всё. Жажда утолена, и они разойдутся каждый в свою сторону.

Она лежала совсем рядом, под подбородок закутанная в стёганое покрывало, с припухлыми от поцелуев губами, растрёпанными волосами, пряди которых прилипли к влажному лбу, и от макушки до пяточек пропитанная его запахом и их страстью. Яркой, взаимной и обжигающей.

Искренняя, порывистая, честная.

— В моей жизни и так произошло много такого, о чём стоило пожалеть. Я устала от этого. И эта ночь, — сглотнула и провела кончиком языка по пересохшим губам. — Не хочу, чтобы она тоже стала ошибкой. Хотя это ничего не изменит. Мне стоило догадаться, что так будет. Вы умелый любовник, граф, и выстоять против вас у меня не было даже малейшего шанса. Что ж, пусть так и будет. Моё тело вы получили, а душа… Она останется при мне.

Девушка села в постели, прижимая покрывало к груди и выставляя мужчине на обозрение обнажённую спину с выступающими позвонками.

Не изменит? Да, наверное. Чужая невеста, бедная аристократка из далёкого заснеженного княжества и лучшая подруга младшей сестры.

Для жены слишком проста, такую никогда не примут в обществе. Графы, обладающие высоким положением и внушительным состоянием, никогда не женятся на таких, что бы ни утверждали сказки. Для любовницы — недосягаема.

Сегодня днём стоило двери за ней закрыться, он тут же пожалел о своих словах и предложении. Ведь всё начиналось ради другого. Надо было лишь унизить её, заставить приклонить колени и создать артефакт. Даже десять. Но горькие слова и мысль о том, что её кто-то касался подействовали как спусковой крючок.

«Ты… в моей постели…»

Дурак.

Сжал стакан в руках, который впервые в жизни захотелось разбить о стену, наслаждаясь звоном разбитого стекла. Глухая боль и злость в груди. И картинки перед глазами. Айола и чужой… другой, не он…

Не должно волновать, но волновало. И раздражения быть не должно, но было.

Стакан с грохотом опустился на стол, нарушая звенящую тишину.

Но жалеть о случившемся Торнтон не собирался. Сказал и сказал. Значит теперь стоило переключиться и извлечь пользу из того, что произошло. Максимальную пользу и выгоду для себя.

Граф вскочил, схватил камзол и вышел из спальни, чтобы узнать, что Селину только что срочно отправили в Академию. Первой мыслью было броситься следом. Просто оказаться рядом, как много лет назад, когда сестра чуть не убила себя, попав в ловушку старого герцога Архольда.

Остановился в последний момент, понимая, что сейчас сестру есть кому защищать и беречь. Корвил, каким бы гадом он ни был, никогда не позволит, чтобы его жену кто-то обидел или навредил ей.

Оставаться в особняке сил не было. Вновь заныла нога, последствие травмы у разрушенной обвалом деревни. Когда мощным выбросом магии их с Селиной чуть не убило. Тогда они пытались найти под завалами Корвила и едва не погибли сами.

Трость в руке и давление на ногу спало, сменившись легким дискомфортом.

Солнце снова нещадно палило, не давая сосредоточиться. И даже лёгкая тень придорожных деревьев не спасала.

А мысли то и дело возвращали его к Белфор. К той звонкой пощечине, которая послужила началом изощрённого плана мести, к обвинениям, которые она, не таясь, бросала ему в лицо. Другие предпочитали не воевать с графом, а если и делали это, то только за спиной и через десятые руки. Но не она.

Рука сама собой потёрла скулу, словно стремясь стереть воспоминания о пощечине. Кто бы мог подумать, что всё зайдёт так далеко и будет иметь такие последствия.

Леонард сам не заметил, как оказался у входа в банк.

— Торнтон? — знакомый голос заставил замереть и обернуться.

К нему с другой стороны улицы спешила маркиза Констанци. Пружинистые локоны обрамляли бледное личико, которое скрывалось в тени изящной шляпки с короткими полями, украшенной разноцветными перьями птицы фольк*, а соблазнительное тело было облачено в красивое шелковое платье ярко-розового цвета с глубоким вырезом.

Женщина была не одна. Её сопровождал какой-то молодой хлыщ. Леонард понятия не имел, кто это, и даже не хотел знать, сосредоточившись на любовнице. Яркая красота Армель многих пленила и свела с ума.

— Маркиза, — мужчина кивнул подошедшей женщине.

— Что-то давно вас не видно. Не приходите, не отвечаете на приглашения, — ласково произнесла она, хотя глаза метали молнии:

«Ждала тебя прошлой ночью и буду ждать этой. Только посмей не прийти…. Только попробуй…»

А внутри поднялось раздражение. Маркиза и раньше позволяла себе слишком многое, но сейчас явно перешла рамки дозволенного.