Настоящие индейцы

– У меня есть эта запись. В прекрасном качестве. Та самая, где Делла пытается разнять вас с Ником и отобрать у тебя нож. Та самая, где ты ударил ее кулаком в лицо, а потом – ножом в область сердца. Выбирай, что тебе по душе – эту запись получат федералы или ее увидит твой наследник, такой же Берг, как и ты? Причем именно в том возрасте, когда юным Бергам не терпится утереть нос папаше?

Берг сидел на земле, глядел с ненавистью. И молчал.

– Забудь про Деллу, – сказал Маккинби. – Еще раз посмеешь трепать ей нервы – убью. Хоть намеком заикнешься про «семейную» жизнь… понял, да? Пожалеешь, что тебя не убили. До лазарета сам доковыляешь или прислать санитаров? Вообще-то я тебе челюсть сломал, а не ноги, дойдешь.

* * *

На царской веранде, коротая время за бутылкой пива, сидели два Слоника – старый и молодой, отец и сын. Было тихо, индейцы все сдрейфовали на поле, где полным ходом шло празднование. А люди, которые обеспечили индейцам эту радость, просто отдыхали.

Маккинби без спросу присоседился к ним. Крис очень хмуро поглядел на него.

– Даже спрашивать не стану, что тебе наговорил Берг, – сказал Маккинби и потянулся за пивом. Мужчины пили из бутылок, без стаканов, он тоже не стал искать посуду. – Думаю, тебе это в любом случае не понравилось. Макс отличный манипулятор, талантливый.

– Август, – начал Джулиан, – я все-таки отец Деллы. Имею я право спросить? Я как-то считал, что Делла твоя сотрудница. Мне нравилось, что у вас кроме рабочих еще и человеческие отношения хорошие. Но что-то мне поворот темы показался странным. Крис тут обмолвился… Я чего-то не знаю?

– Каждый из нас чего-то не знает, – согласился Маккинби.

– Послушай, Август, а то начистоту? – предложил Крис. – Я понимаю, ты считаешь, что это твоя интимная жизнь, но Делла все-таки наша.

– Любите вы, Слоники, чистоту… Крис, нет никакой интимной жизни. Вообще. Более того, я и Делле сказал открытым текстом: будет либо так, либо законный брак. Законный брак она не хочет. И в связи с этим, уважаемые коллеги-принцы, у меня к вам вопрос: откуда у Деллы такая глубинная ненависть к крупным землевладельцам?

Слоники переглянулись. Джулиан покашлял в кулак:

– Сын, у тебя чего покрепче пива нет?

– Теоретически, можно взять водки у Патрика.

– Спасибо. Я уже не в том возрасте, когда пиво без водки – деньги на ветер.

Маккинби молча достал из кармана плоскую фляжку виски.

– Вот это другой разговор, – сказал Джулиан и отвинтил пробку. Глотнул. – Август, это я виноват. Ну и мать, конечно, частично… Ты только не смейся. Тебе Делла говорила, как зовут ее мать?

– Честно говоря, никогда.

– Не падай – Арми. Нет, ну согласись, как я мог пройти мимо девушки, которую зовут Армия? Тем более, она была самой красивой в гарнизоне. Первым у нас парень родился, Рональд, Ронни. Вторым – этот, – он показал подбородком на Криса. – А еще через год девчонка. Причем родилась она дома, не успел я жену до клиники довезти. Она вообще всех очень быстро рожала… И как-то вот сразу было видно, что девка получилась красавицей. Ну конечно, куда такую на войну-то… Арми в нее вцепилась, ах моя куколка, ах моя принцесса, вырастешь – замуж непременно за принца выйдешь… С детства талдычила. А характер у Деллы – сам знаешь какой. До трех лет она была Офелией. А в три года заявила – Делла, и все тут! И пойду служить, разведчицей! Словом, это детская еще обида. Ей казалось, что раз вся семья служит, то и ей надо, а если ее отговаривают, то она какая-то неполноценная, негодная. Соответственно, «принц» для нее был жупелом. И ты прикинь, поступает она в университет, только начала учиться, звонит – пап, я замуж вышла. Ей девятнадцати же еще не было! Ну ладно, я понимаю, тем более, в Военном плохих ребят нет. Рассказывай, говорю. И тут она мне – за принца. Князь Сонно. Максимиллиан Альберт ван ден Берг. Я даже решил, шутит. Вечером светскую хронику проверяю – батюшки, действительно же за принца… Арми зову, говорю – накаркала ты, мать, и что мы теперь будем делать? Этот парень нас даже на порог не пустит. Дочку будешь видеть раз в год, если ей муж позволит. Ну а когда она развелась… Вот тогда эта детская обида в ненависть превратилась.

– Да уж, – Маккинби покачал головой. – Фантазия у вас на имена богатая, слов нет. Странно, что вы ее Офелией назвали, а не какой-нибудь Засадой.

– Вот! – обрадовался Джулиан. – И Делла тоже обижалась! Ну как же, маму Армией зовут, а ее какой-то Офелией. Имя свое ненавидела люто. А чего такого, красивое имя ведь. Хотя, конечно, дразнили ее сильно. А как ее Крис доставал цитатами из «Гамлета»!