Настоящие индейцы

– Сумел бы, – согласился Август. – Делла, я ведь не обещал полной аутентичности. Почему бы мне для вящего пафоса не позволить себе небольшую показуху?

Гремели тамтамы. Ныла волынка. К полудню я перестала соображать от адского шума, головной боли, тошноты и невозможности изменить позу. И тут царь встал и объявил о начале свадебного пира. Тамтамы с волынкой заткнулись, индейцы с ревом ломанулись к столам. В толпе между ногами ловко проскочила Василиса. С мясом. Она вильнула нам хвостом и исчезла за шатрами.

– Это уже третий кусок, – сказала я обеспокоенно. – И тоже на полтора-два десятка кило.

– Да-да, – сказал Патрик. – Куда ей столько?

– Почему только ей? – удивился Август. – У нее стая есть, всех кормить надо, вот она и добывает.

– Стая? Я думал, у тебя здесь только одна собака.

– Ты думаешь, собаки включают в свою стаю только собак?

– Гм. А если ей выдать сразу целую тушу, что будет?

– Спрячет и пойдет смотреть, что еще можно спереть.

– Меня больше волнует, куда именно она прячет мясо, – сказала я. – Не в лесу же закапывает…

– А есть варианты? – покосился на меня Август. – Самое надежное и охраняемое место в лагере – наша палатка. Ручаюсь, склад у нее под твоей койкой.

Я застонала.

– Да, и в палатку она никого не пустит, так что мясо дождется нас. Вместе с прочими объедками, мухами и ароматом.

– О Господи… надо улучить момент и заглянуть туда. Может, запереть Ваську в катере?

– Спасибо. Палатку можно просто выкинуть. А вот что останется от катера, если сибирский киборг прокопает из него путь наружу, я боюсь и угадывать.

Индейцы пировали. Августу подносили кувшин за кувшином. Куда он сливал кумыс, неясно, под ним было сухо, но он не пьянел. Я есть не могла. Патрик уже к середине дня лыка не вязал. Василиса сновала между кострами и своими «закромами».

– С чувством меры у нее явно плохо, – сказала я.

– Впереди зима, бескормица, вот и запасается, – ответил Август.

– Блин. Тоже мне, нашлась белочка. Сколько нам тут еще сидеть, ты не знаешь?

– Еще три часа. Потом нас проводят в отдельный шатер и оставят в покое.

– Надеюсь, его поставят подальше от эпицентра веселья. Потому что я устала как собака, и если мне не дадут поспать, то завтра превращусь в очень злобную собаку.

– Делла, возьми себя в руки. Завтра будет еще тяжелее, чем сегодня. Зато завтрашняя ночь обещает быть относительно тихой, потому что в планах стоит показательная ночная рыбалка.

– Ты рыбу-то ловить умеешь?

Август удивился:

– Конечно. Не знаю, с чего Патрик решил, будто не умею. Я рос, как все нормальные шотландские мальчишки из хороших семей. Рыбалка, охота, море – это наши традиционные радости, мы их холим и лелеем. На Кларионе я уже после университета любил уйти в горы на недельку. Один. Без палатки, без запасов провизии, пешком. Ел то, что подстрелил или поймал в реке, готовил на костре. Когда надо, я умею быть очень неприхотливым. Все, что мне действительно необходимо, умещается в спорране.

– То есть Патрик хотел устроить сюрприз тебе, а получит сам?

Август повел плечом:

– Так всегда бывает, когда начинается игра «Давайте предложим Маккинби справиться». Надо мной все годы учебы так издевались. Придумывали какую-нибудь чушь и ждали потехи. Потеха не удалась ни разу. Но желающих становилось только больше. Видимо, я провоцирую людей на глупости. Им ужасно хочется самоутвердиться за мой счет, одержать победу, пусть даже коллективную.

– Ничего удивительного. Ты слишком идеальный. Само совершенство. Естественно, им хочется найти в тебе хоть один недостаток.

– Я знаю, Делла. Причем в силу собственного менталитета они ищут мои недостатки там, где их быть не может. Люди судят по себе, всегда. Если им что-то не удается, а я выгляжу сильным в этой области, они считают, что просто я лучше притворяюсь. И стараются вывести меня на чистую воду. У меня полно слабостей. Но я слаб в тех областях, в которых большинство людей чувствует себя уверенно, а потому никому и в голову не приходит испытать меня там.

– И что случилось бы, если бы такой умник нашелся?

– Я собрал бы волю в кулак и все равно победил. Потому что притворяться я тоже умею.

– Интересно, если Патрик устроил тебе такое испытание… – я показала глазами на поле, – то в чем его слабое место?