Настоящие истории ненастоящего адмирала

Возвращаясь к книге «Дети блокады», я с уверенностью могу сказать, что, несмотря на художественное повествование, это совершенно документальное произведение. Несколько лет назад я говорил с Михаилом Павловичем об этой книге, и он мне рассказал, что, когда ее первый раз брали в печать, редактор в обязательном порядке попросил убрать «неудобные и бесчеловечные» моменты: «На мое искреннее удивление, что же здесь бесчеловечного, редактор возмущенно указал на один фрагмент. „Вы что, ненормальный? – почти заорал он. – Вы понимаете, что это детская книжка?!“» Вот этот текст: «К нам во двор, на улицу Воронежскую пришел участковый и спросил у местных пацанов, не пропадал ли кто-то из их друзей. Ребята сказали, что недавно бесследно исчез один из мальчишек. Тогда милиционер развернул грязную тряпку и достал оттуда отрубленную детскую руку. Мы сразу узнали руку друга». К сожалению, этот рассказ был чистой правдой. Факты каннибализма встречались в блокадном Ленинграде, и нельзя отрицать этого. Люди спасались от мучительной голодной смерти почти три года! Некоторые попросту сходили с ума и тихо умирали в своих домах и на улицах. А кто-то продолжал бороться и выживать. Способы выживания отчаявшихся людей были разными, порой ужасными. Согласно архивам милиции и КГБ, было арестовано около двух тысяч людоедов, пятьсот восемьдесят шесть из них казнили. В основном каннибалами становились не какие-то монстры-извращенцы, а неграмотные женщины, искавшие пищу для своих семей. Можно предположить, что истинный размах каннибализма в блокадном Ленинграде был шире официальной статистики. Я не хочу никого оправдывать, однако невозможно представить сейчас то время, тех людей, да и не надо нам этого делать. Вероятно, редактор книги был прав и этот фрагмент действительно не подходил для детского издания. Его убрали.

Совсем недавно вышла в свет еще одна книга Михаила Павловича Сухачёва «Там, за чертой блокады». Это продолжение «Детей блокады», в котором автор рассказывает о жизни блокадников, совсем маленьких детей, в глухой таежной деревне под Томском, куда их вывезли из Ленинграда в мае сорок второго года. Я бы рекомендовал ее прочесть, особенно школьникам. В наш век комфорта, лени, доступных продуктов питания и всех иных благ мы подчас забываем о днях ушедших. Днях очень страшных. Бежим и живем днем сегодняшним. А зачем? Спросите вы. Зачем нам знать о тех страшных днях? Наши предки пережили это, и низкий им поклон. У нас совсем другая жизнь, и мы не хотим, мы слишком заняты. В конце концов, мы просто боимся посмотреть назад. Страх. Опять страх. Помните историю с грузинами? Вновь кто-то не хочет, чтобы мы помнили о войне. В современной системе ценностей в наши мозги вкладываются новые доктрины, без учёта уроков прошлого. А такие книги, как «Дети блокады» и «Там, за чертой блокады», возвращают нас назад, заставляя задуматься и во многом переосмыслить события дня сегодняшнего.

История третья. Сухачёвы – Возиловы

Давайте вернемся в страшное время сорок первого. Дед Василий воевал уже третий год, его брат Николай – тоже. Он служил в авиации, был инженером систем навигации. Николай окончил войну в звании майора, а концу сорок пятого года получил звание подполковника. Близнецы Костя и Люся были эвакуированы в Казань вместе с оборонным заводом, на котором они работали. Им тогда исполнилось по семнадцать лет. Однако по пути в эвакуацию они сбежали на фронт, что было неудивительно для того времени. В итоге Люся всю войну служила в штабе связисткой. Вернувшись с фронта, в сорок шестом году родила дочь. Много детей после войны жили, не зная своих отцов. Да и неважно это тогда было, важно было, что мы победили. Костя же прошел тяжелый путь танкиста. Воевал в так называемой «Бригаде прорыва» на легендарном танке Т-34. О подвигах танкистов из этой бригады можно было бы написать отдельную книгу. Много здесь о ней рассказывать не буду, отмечу только одно: этих ребят всегда первыми бросали в атаку, без надежды на то, что они вернутся. Бригада использовалась исключительно для прорыва и несла огромные потери в каждой наступательной операции. По сути дела, это была бригада смертников, и пережить в ней два наступления для рядового танкиста было чем-то нереальным. За годы войны Константин Павлович Сухачёв покинул шесть подбитых немцами танков. Однажды в танк попал снаряд, и ему оторвало палец на ноге. Все в танке погибли – а у него всего палец. Тогда в дивизии говорили: «Наш-то Костя точно родился в рубашке», – и были правы. Окончил он свой боевой путь в Берлине, в звании гвардии старшины. Только вот после войны долго не прожил и умер в возрасте тридцати одного года через десять лет после Победы.