Настоящие сказки 2

Домашние охренели, когда разодетая по последней моде младшенькая возникла в прихожей с подарками наперевес. Веселье потекло рекой, хоть и омрачилось известием о скором отбытии Насти обратно. Сёстры покумекали да и решили продлить выходной на часок, перевели стрелки часов назад. Подлый трюк, продиктованный любовью к родственнице.

После застолья культурная программа началась, чудесная тарелка по приказу пошла демонстрировать новости со всего мира. Тут-то и увидала Настенька замок, паникующих животных и аномальные погодные явления, поняла, что может кормильца потерять. Обматерила сестёр и активировала перемещение домой.

Смотрит, тот косматенький на грядке лежит и оставшиеся аленькые цветы лапками сжимает, чтоб врагу не достались. Огорчилась добрая девушка, начала делать комплекс реанимационных мер, но безуспешно, хозяин уже остыл. Слезинка покатилась по девичьей щеке и капнула на толстую нижнюю губу мертвеца. Рефлекторно рот раскрылся, и горюющая Настя на прощание его чмокнула по русскому обычаю.

Тут солнце засияло, звери вернулись удобрять парк, а косматый превратился в нормального. Такой из себя ничегошный оказался молодец. На радостях он даже женился на Насте и прописал её в замке на постоянно. В общем, всё хорошо кончилось, не то, что в наши времена. Сейчас мало осталось чистых дев, заколдованных владельцев замка и честных купцов, заботящихся о своих дочерях. Не то времечко, что и говорить. Не сказочное.

Сказ о мальчонке, из чурки кровавым пальцем сделанном

В одной сельской местности пожилая пара чуток тронулась умом на почве долгой жизни. Молодёжь разъехалась в поисках лучшей доли, так они под это дело решили ещё ребёночка завести.

Возможно, дед оголодал по женскому телу или сметаны переел, а может, и бабка загуляла, кто знает. В общем, возлегли, попробовали, поржали и уснули. На утро тот же результат: гнётся, морщинит, нет полноценного соития. Стыковка не происходит. Шаттл не в ту сторону вращается. Тоннель…в общем, понятно.

Ну, от огорчения бабка в огороде внаклонку, а дед решил новую ложку вырезать. Сидит, сублимирует, пыхтит. Баклушу надыбал, обточил, вошёл в раж, только рука мелькает. Полирует свою заготовку. В кульминационный момент брызнуло. Кроваво. Органы зрения уже не те, вот и полоснул по пальцу ножичком, вскрылся.

Перевязка прошла успешно, стопочка легла на здоровую пищу, а дед – на чистое бельё. Утром глядь, шебуршит кто-то в вещах. Ухватом по хребтине не получилось, вёрткая тварь забралась. От пыли прокашлялась, вылезла и молвит человеческим голосом:

– Что ж вы, старичьё, выкаблучиваете? Родили, а теперь метелят! Покайтесь, признайте дитё, в помощь рождённое!

Разбираться стали, а баклуша, вдоволь кровушкой напитанная, за ночь хлопчиком обернулась липовым. В смысле, из липы чурочка была, а не хлопчик липовый. Хотя в штаники ему никто и не заглядывал. Но на вид как есть мальчонка, смекалистый да борзый самую чуточку.

Вот так дед кровавый обряд совершил и внука сварганил, сатанист хренов. Руки у того не из задницы оказались, раз за ночь себе одёжку сшил. Тут и запрягли мальчика-кровавопальчика в быт, нагрузили работой. Дома за два дня всё переделал, в огород вышел, только бабка его шуганула, опасаясь, что ягоды зелёной дитё объестся да обсеренится.

А тут дед пахать надумал, поле целинное в пшеничное превращать. Ну, соху в руки, а лошадь не слушается по причине строптивости характера и непрезентабельного вида пахаря. Мальчонка коняшке в ухо влез и грязно выругался. Посулил на консерву пустить, ежели артачиться не завяжет. Пошёл жеребчик как по маслу, дед аж соху бросил.