Настоящие сказки

— Да! Идите сюда! Вы герой, вы сбили в прошлом году ребенка и скрылись с места происшествия, а машину тут же продали. Ребенок остался жив, но он инвалид, его возят в коляске! Прошу вас! Ребенок сидит в третьем ряду, покажите его! А те ваши деньги, которые были получены за машину, нашла на шкафу и украла одна из ваших подруг! Вон она сидит, покажите ее!

Человек, вместо того чтобы идти к сцене, стал пробираться к выходу.

Его подруга в пятом ряду заслонилась от камеры...

А на экране показали маленького калеку и его родителей, которые во все глаза смотрели на идущего человека, и вот папа начал грозно подниматься...

— Да что такое? — шутливо сказала Валентина Ивановна. — Мы специально собирали зал по зернышку, по кирпичику, здесь все свои, вы все люди, все одинаковые, человек — падшее существо, вы это знайте! Нет никого без греха, и это хорошо! Мы братья и сестры и должны друг друга ценить! Папа, не волнуйтесь! Мы все знаем, что у вас есть подруга сердца, которая вас утешает!

На экране появилась мама, которая, выразительно покачивая головой, со слезами глядела на папу.

— Мама, не смотрите так! — заорала Валька. — Вы уже тоже нашли утешение, бутылка с утра, сигарета с травкой в зубы — и никаких проблем! Вы приглашаете к себе друзей и подруг! С ними веселей! И мальчику веселей! Скоро и его начнут угощать! Наша передача недаром называется «Души прекрасные порывы»!

Зал зашумел.

— Ну? — крикнула ведущая. — Начинаем! Кто первый возьмет Барби, тот и начинает суперигру!

Внизу опять проехала машина, сверкнув боками.

Первым на сцене начал действовать старший мальчик.

Он аккуратно взял за ноги Барби Кэт.

Другие мальчики тоже сунулись, но первый мальчик схватил и Барби Машу.

Разумеется, началась драка, в которой взрослые приняли участие, стараясь разнять пацанов.

Камера крупно показывала сплетение рук, сплетение ног, чей-то кулак, чьи-то ногти, затем на экране оказалась куколка, у которой кто-то выкручивал руку.

Было даже показано лицо куколки, улыбающееся, неживое.

Зал свистел от восторга, все жутко хохотали.

— Стоп! — заорал на весь зал голос ведущей. — Блин горелый! Чего вы ведете вообще как эти? Тормоза вообще. Сказано, что играем в доктора! Ложьте Барбей взад! То есть, извиняюсь, кладите их обратно на стол!

С трудом, загораживаясь ото всех локтями, мальчики вернули кукол на операционный стол.

Семьи жарко дышали, прилаживая оторванные рукава, заправляя рубашки в штаны, приводя в порядок волосы.

— Сила Грязнов, ты там смотри, никого в суп раньше времени не отправляй, гы, шутка! — продолжал тот же голос.

— Закрой свой гроб и не греми костями, — прозвучало в ответ по динамику.

— А где инструмент? — спросила ведущая. — Где орудия?

Кое-что собрали с пола, не хватило ножниц, штопора и маленькой пилы.

Все смотрели друг на друга с подозрением.

— Ну деловые, — вздохнула Валькирия. — Ладно, будем работать с тем, что есть, а потом на выходе просветим на рентгене, кто попятил инструмент. С того приз снимем, отдадим другим.

Семьи закряхтели.

Одна бабушка сказала:

— Наш зять любит взять.

Один отец сказал сыновьям:

— Домой не приходите, вырублю.

Женщина с краю заметила:

— А сам-то штопор-то. Взял-то.

Назревала новая драка.

— Итак! — закричала Валентина-Валькирия. — Все расступились, и операцию начинает... Начинает... Игорь Шашкин! Первый ряд, второе место. Похлопаем! Суперприз — трехкомнатная квартира!

И она побренчала ключами.

Чума-Игорек Шашкин, еще более худой и бледный, чем обычно, пошел к месту казни.

— Отдай барбю, дурак!!!

Негнущейся рукой Игорек Шашкин взял у одной бабушки-участницы хирургический нож ланцет (бабушка пихнула Игорька локтем), другой рукой Чума оперся о Барби Кэт и приготовился распилить куколку напополам, как чурбачок.

— Нет! — взвизгнула ведущая. — Сначала одну руку! По локоть! Сила! Транслируй по всем программам на Гималаи! И...

Игорек приладился как следует, и на экране все увидели ручку куклы.

Огромный нож был занесен над сгибом локтя.

Чума-Игорек даже вспотел под светом юпитеров.

Вдруг раздался истошный детский вопль, и к сцене помчалась чья-то тень.

Кто-то, легкий, как комарик, летел к Чуме-Игорьку.

Чьи-то слабые ручки вцепились в его свитер.

— Отдай! — пищал голос. — Отдай Барбю, дурак! Не режь!

Игорек растерялся.

— Это моя Барби! Моя Барби! — пищал маленький ребенок и тянулся к кукле. — Отдай!

— Ошибка! — загремела Валька в микрофон. — Твоя кукла у мамы в сумке!

— Отдай, отдай! — пищал и плакал комариный голосок.

Маленькая рука упорно тянулась к кукле.

Чума-Игорек, растерянно улыбаясь, отступил.

Ребенок привстал на цыпочки и схватил Барби Кэт, а потом схватил и Барби Машу.

— Ну куда, куда, неутыка? — сказала Валька в микрофон и пошла на маленькую разбойницу как стена.

Ребенок упал на колени и согнулся, защищая животом свои сокровища.