Настоящие солдаты удачи

И вот, мы наконец пришвартовались и сошли на берег. Инженер Брейс Гёрдл и я пошли в отель, и первое, что мы услышали: объявлен мир! Я вернулся на борт корабля и долго не мог уснуть — никогда мне не было так плохо. Я знал, что если они мне откажут, я тут же сыграю в ящик, потому что никак не смогу уехать из Китая. Я всю ночь промучился без сна, и утром чувствовал себя избитым. Наверное, я потерял фунтов десять. В десять утра я пошёл к американскому вице-консулу и переводчику Петику, чтобы он передал письмо для Ли Хунчжана [125]. Он сказал, что сможет их передать. Потом я вернулся на корабль, и когда капитан отправился к Ли Хунчжану, я в отчаянии пошёл с ним. Мы вошли во дворец наместника, нас провели по коридору к великому Ли, усадили, дали чай и табак, и начался разговор через переводчика. Когда дошла очередь до меня, Ли спросил: «Зачем вы приехали в Китай?» Я сказал: «Чтобы поступить на китайскую службу и воевать». «Каким образом вы думали поступать на службу?» «Я думал, что вы дадите мне назначение!» «У меня нет для вас места». «Мне кажется, есть. Ради этого я проделал весь путь из Америки». «Чего бы вы хотели?» «Я хотел бы, чтобы вы дали мне новый торпедоносец и послали на Янцзы в блокадную эскадру». «Вы это выполните?» «Конечно».

Он немного подумал и сказал: «Посмотрю, что можно сделать. Вы согласны на 100 долларов в месяц для начала?» Я сказал: «Может быть». (Конечно, я был согласен.) И вот, после переговоров он назначил меня на флагманский корабль и обещал, что повысит, если я буду хорошо выполнять работу. Потом он посмотрел на меня и спросил: «Сколько вам лет?» Когда я сказал, что мне двадцать четыре, он чуть не упал в обморок, ведь в Китае мужчина до тридцати — это ещё мальчик. Он сказал, что я ещё ребёнок. Я не смог его убедить, но, в конце концов, он пошёл на компромисс: я должен пройти экзамены по всем предметам в военно-морской академии, а потом получу представление. На том мы и разошлись. Я явился для экзамена на следующий день, но экзамен отложили. Но сегодня мне сказали придти, я сел за стопку бумаг и выдержал довольно суровый экзамен. Я только что оттуда. Я сдал экзамены по морскому делу, артиллерийскому делу, навигации, мореходной астрономии, алгебре, геометрии, тригонометрии, коническим сечениям, построению кривых, дифференциальным и интегральным уравнениям. Я должен был отвечать на три вопроса из пяти по каждому предмету, но по первым трём предметам я ответил на все пять вопросов. После этого экзаменатор сказал, что мне не нужно продолжать, он полностью удовлетворён. Я всё сдал на отлично, и он завтра доложит наместнику. Он проверил мои документы и сказал, что они превосходны, так что мои дела пойдут на лад, не нужно волноваться. Я рассказал консулу, и он был очень рад — он замечательный человек.

Сейчас я чувствую себя прекрасно — после обеда и с хорошей манильской черутой [126]. Я писал почти весь день, исписал пятнадцать листов бумаги, сделал примерно дюжину рисунков и очень устал.

Я кое-как добился этой работы, буквально вырвал её зубами. Думаю, сейчас я пойду спать — сегодня буду спать хорошо.

Я не получал известий от военно-морского министра, поэтому вчера утром пошёл в адмиралтейство и послал ему свою визитку. Он хорошо принял меня — сказал, что я «великолепно сдал экзамены»; что он рекомендовал меня наместнику, который был очень рад; что директор военно-морского колледжа приглашает меня, но согласен ли я пойти к нему сейчас же? Конечно, я был согласен. Колледж примерно в пяти милях. Мы с одним человеком, который тут лучший всадник, устроили скачки с препятствиями на пони — мы переправились через Хайхэ на небольшом пароме, а потом долго скакали. Здесь есть дорога — но Притчард настаивал на взятии всех канав. Когда мой пони прыгал, как кошка, мне сначала было не очень приятно, но я не жаловался и держался в седле и, в конце концов, стал получать удовольствие. Наверное, я куплю себе лошадь. Вместе с содержанием она стоит 7 долларов в месяц, это 5,6 долларов в наших деньгах, а пони и слугу легко найти.