Настоящие солдаты удачи

Из всех этих бесшабашных, бесстрашных преступников, которые презирали своих союзников и доказали, что один американец с винтовкой может одолеть дюжину никарагуанцев, Уокер был единственным человеком, который не увлекался выпивкой и игрой, который даже не ругался, который никогда не смотрел на женщин, а в денежных вопросах был бескорыстен и скурпулёзно честен. Его последователи знали, что в бою он может рискнуть ради них своей жизнью так же, как он может ради поддержания своей власти отдать приказ о расстреле любого из них.

Предательство, трусость, мародёрство и оскорбление женщин он карал смертью. Но к раненым, даже если это были враги, он был добр, как сестра милосердия, а храбрость и умение немедленно вознаграждал поддержкой и повышенной платой. Он не был демагогом. Он не старался снискать расположение своих людей. У него не было любимчиков среди офицеров его штаба. Он обедал один и всегда держался сам по себе. Он говорил мало и не знал смущения. Перед лицом несправедливости, вероломства или физической опасности он всегда оставался спокоен, собран, бесстрастен. Но говорят, что в редких случаях, когда гнев овладевал им, его пронзительные серые глаза угрожающе сверкали, и те, кто сталкивался с ним, вскоре видели дуло его кольта.

По тому впечатлению, которое остаётся от его действий, от его сочинений, от сочинений тех, кто воевал вместе с ним, он был тихим, похожим на студента молодым человеком, фанатично верящим в свою судьбу. Но во всех делах, не касавшихся его самого, он проявлял мрачное чувство юмора. По фразам его людей, которые он записывал, хорошо видно, что он уважал брет-гартовский стиль юмора. Например, когда он хотел сделать одного калифорнийца барабанщиком, тот протянул: «Нет, спасибо, полковник. Первое, что я всегда видел на поле боя, это мёртвый барабанщик с продырявленным барабаном».

У Уокера полностью отсутствовало тщеславие — качество, столь характерное для солдата удачи. В стране, где даже капитан украшает себя как фельдмаршал, Уокер носил брюки, заправленные в сапоги, гражданский синий сюртук и шляпу с единственным украшением — красной лентой демократов. Его власть не зависела от позументов или пуговиц, а свою саблю он брал только тогда, когда собирался в бой. Он был хрупкого телосложения, скорее низкого, чем среднего, роста, гладко выбритый, с глубоко посаженными серыми глазами. Очевидно, что глаза были заметной частью его внешности, и за них он получил своё прозвище.

Его последователи называли его «Сероглазый человек судьбы», и под таким прозвищем он был позднее известен в США.

С самого начала Уокер понял, что для закрепления в Никарагуа он должен оставаться на связи с новобранцами, прибывающими из Сан-Франциско и Нью-Йорка, а для этого нужно контролировать транспортные пути из Карибского моря в Тихий океан. В то время было три морских пути к золотым приискам: на паруснике вокруг мыса Горн, через Панамский перешеек и самый короткий, через Никарагуа. По договорённости с никарагуанским правительством перевозка пассажиров через Никарагуа контролировалась компанией «Эксессори Транзит», президентом которой был первый Корнелиус Вандербильт [143]. Его компания владела пароходными линиями и на тихоокеанской стороне, и на атлантической. Пассажиры, которые отправлялись на золотые прииски из Нью-Йорка, высаживались в Грейтауне на западном берегу Никарагуа и на небольших судах плыли вверх по реке Сан-Хуан до озера Никарагуа. Здесь их встречал большой пароход и переправлял на Виргинский залив. Отсюда они двенадцать миль ехали на повозках и на мулах до порта Сан-Хуан-дель-Суд [144]на тихоокеанском берегу, где садились на пароходы компании и плыли в Сан-Франциско.

За время пребывания Уокера в Никарагуа через страну проезжало, в среднем, около двух тысяч пассажиров в месяц.

Чтобы взять под контроль этот путь, сразу после первого поражения Уокер вернулся в Сан-Хуан-дель-Суд, в быстрой стычке разгромил врага и овладел Виргинским заливом, где останавливались пассажиры, следующие с востока на запад.

Войска Уокера были в пять раз меньше вражеских, но он потерял только трёх местных убитыми и нескольких американцев ранеными. Легитимисты потеряли шестьдесят убитыми и сто ранеными. Эта пропорция потерь показывает, насколько эффективнее был револьверный и винтовочный огонь калифорнийцев. И это было так необыкновенно, что когда через много лет я побывал в городах, захваченных флибустьерами, то обнаружил, что меткость фалангистов Уокера вошла в легенды. Теперь, благодаря флибустьерам, если человек из Штатов попадает в Центральной Америке в беду, то ему достаточно показать своё оружие. Ни один местный не станет ждать, пока оно выстрелит.