Настоящие

— Думаешь, я воспринимаю тебя как врага? — с нарочитым презрением осведомился Авель. Он подошёл к Раулю и приподнял его лицо за подбородок. — Ты всего лишь зарвавшийся щенок, Нарелин Эльве, пет, монгрел и преступник… — Он прищурился. — Я хочу, чтобы ты принял свой подлинный облик.

— Зачем?

— Разве ты и умереть хочешь в чужом облике?

— То, за что вы собираетесь меня убить, я делал именно в нём. Согласись, было бы логично в этом облике и умереть.

— Мы судим Нарелина Эльве, а не Рауля Найрэ. Или ты боишься?

— Авель, — Рауль улыбнулся, — я не ведусь на подначки.

— Я хочу, чтобы ты принял свой старый облик… и тогда обещаю — твой Клео умрёт мгновенно. Но если ты откажешься, он будет умирать долго и мучительно. Выбирай.

Рауль замялся.

— Хорошо. Только отвернись, — сказал он наконец. — Это не слишком эстетично.

— Не беспокойся о моих нервах.

Рауль пожал плечами и опустился на пол, согнулся, обхватив себя руками. Лишь через минуту он снова поднял голову. На Авеля смотрел уже Нарелин — черноволосый мальчишка с дерзким взглядом.

Авель обошёл вокруг Нарелина, пристально его рассматривая. Теперь блонди был на голову выше.

— Действительно, просто мальчишка… Ну что ж, это мне нравится. Так гораздо соответственней.

— Болван ты был, Авель, болван и остался. — В голосе Лина впервые прозвучало презрение. — Убедительность не в росте.

Авель снова приподнял лицо Нарелина за подбородок и посмотрел ему в глаза, ожидая найти в них страх. Но встретил лишь бесшабашную, отчаянную весёлость.

— Отключить камеры слежения, — приказал Авель в пространство. — Возможно, мальчик, я согласился бы оставить тебя в живых. Если бы ты не был так опасен…

— Думаешь, я брошусь вымаливать жизнь? — осведомился Нарелин. — Обломаешься, ублюдок.

— Жизнь Клео тебе тоже безразлична? Признай перед всеми то, что я продиктую, — и Клео останется жив.

— Хорошее предложение, друг мой Авель, — иронически покивал Нарелин. — Но боюсь, цена слишком высока. У меня, в отличие от некоторых, ещё есть совесть.

— Совесть? — удивился Авель. — А мне кажется, в последнее время ты к ней мало прислушиваешься. И она тебя не мучает… впрочем, как и меня.

Одно резкое движение — Авель даже не заметил, когда хлёсткая пощёчина успела обжечь ему щёку. А Нарелин уже снова сидел на полу.

— Не тебе судить о моей совести, тварь, — сдавленно проговорил он.

— Хочешь играть по правилам силы? — осведомился Авель. — Ну что ж, хорошо. Модулятор боли активизация!