Настоящий американец 3

С ее поиском и с размещением заказа проблем не возникло. Деньги решили все проблемы. За срочность и анонимность пришлось выложить круглую сумму, зато никаких вопросов и получил заказ уже на следующее утро. Дольше текст сочинял, на это дело потратил пару дней. Как ни странно, помогла память Фрэнка. Он, будучи влюбленным в Сару Шапиро, всячески старался понравиться как девушке, так и её отцу, поэтому иврит с идишем он более-менее выучил. Вот и мне пригодилось. Так что с помощью знаний реципиента и словаря мне удалось создать то, что по задумке должно всколыхнуть всю Америку.

Разумеется, меня после такого начнут усиленно искать. Именно поэтому я поперся в такую даль и выбрал чужую личину. Загримировался в этот раз я под Эдгара Гувера, но с пейсами. Хочу передать ему таким образом привет. Пусть знает, что у меня и на него есть планы.

* * *

Это был прекрасный июльский шаббат, и достопочтенный Самюэль Маргошес, известный раввин, журналист и автор большого количества книг шел в синагогу на Оушен Парквей.

Самуэля пригласил туда близкий друг, еще один нью-йоркский раввин, Абрахам Джошуа Хешель, который, как и Маргошес был не простым раввином, а журналистом, писателем, богословом и философом.

Поводом для приглашения стала бар-мицва юного Ицхака, младшего из племянников Хешеля, который был любимчиком своего дяди и обещал тоже стать выдающимся теологом и философом. Шутка ли, мальчику всего тринадцать, а он уже знает наизусть не только Тору, все её 613 законов, но и Сидур!

Выдающиеся способности Ицхака не оставили Маргошесу выбора, когда речь зашла о подарке. В его семье хранился старинный Сидур на иудее-арамейском, древний фолиант, которому больше двухсот лет. Маргошес очень им дорожил, но всё-таки принял решение отдать его одаренному Ицхаку.

Так что мысли у раввина были сейчас исключительно о предстоящей бар-мицве.

Маргошес перешёл улицу, свернул в переулок где и стояла синагога, на пороге которой он и замер.

Там стоял его друг раввин Хешель. Но не это его поразило. Весь тротуар у входа в синагогу, как и ступеньки, ведущие к двери, были буквально завалены листовками. Одну из которых и держал в руках раввин Хешель.

Маргошес сделал тоже самое, наклонился за листовкой и прочитал написанный на ней текст на идише.