Настоящий английский детектив. Собрание лучших историй

— Дайте мне взглянуть, — сказал Холмс. — Гм! Родилась в Нью-Джерси в пятьдесят восьмом году. Контральто… гм! Ла Скала, гм! Примадонна Варшавской императорской оперы… Ага! Покинула оперные подмостки… ха! Проживает в Лондоне… Вот-вот! Ваше величество, насколько я понимаю, были в связи с этой молодой особой, написали ей несколько компрометирующих писем, а теперь желали бы получить эти письма назад.

— Именно так. Но каким…

— Тайный брак?

— Ничего подобного.

— Какие-нибудь юридические документы? Заверенные письменные обязательства?

— Ничего подобного.

— В таком случае я не понимаю вашего величества. Если эта молодая особа и использует свои письма в целях шантажа или каких-либо иных целях, как она сможет доказать их подлинность?

— Но почерк?

— Пф! Пф! Подделан.

— Моя личная бумага.

— Украдена.

— Моя личная печать.

— Имитация.

— Моя фотография.

— Куплена.

— На фотографии мы сняты вместе.

— О господи! Вот это скверно! Ваше величество действительно допустили большую неосторожность.

— Я был безумен, сходил с ума.

— Вы скомпрометировали себя очень серьезно.

— Я был тогда лишь кронпринцем. Я был молод. Мне и сейчас всего тридцать.

— Фотографию необходимо вызволить.

— Мы пытались и потерпели неудачу.

— Вашему величеству придется заплатить. Фотографию надо выкупить.

— Она не соглашается.

— Ну, так украсть.

— Пять неудачных попыток. Дважды нанятые мною взломщики обшарили ее дом. Один раз мы во время какой-то ее поездки обыскали багаж. Дважды ее подстерегли вне дома. Все безрезультатно.

— Никаких следов фотографии?

— Ни малейших.

Холмс засмеялся.

— Очень милая задачка, — сказал он.

— Но для меня крайне серьезная, — с упреком возразил король.

— Да, весьма. Но что она намерена сделать с фотографией?

— Погубить меня.

— Но как?

— Я собираюсь вступить в брак.

— Да, я слышал.

— С Клотильдой Лотман фон Сакс-Мейнинген, второй дочерью короля Скандинавии. Возможно, вам известны строгие принципы ее семьи. Сама она — воплощение чистоты. Малейший намек, бросающий тень на мое поведение, перечеркивает самую возможность этого брака.

— А Ирен Адлер?

— Угрожает послать им фотографию. И она это сделает. Я знаю, что сделает. Вы ее не знаете, но душа у нее стальная. Лицо красивейшей из женщин, а характер самого решительного из мужчин. Она ни перед чем не остановится, лишь бы я не вступил в брак с другой женщиной. Ни перед чем.

— Вы уверены, что она ее еще не послала?

— Уверен.

— Почему?

— Потому что она сказала, что пошлет ее в день официального объявления о помолвке, а оно назначено на следующий понедельник.

— О, так у нас есть еще три дня, — сказал Холмс, зевая. — Очень удачно, так как и мне сейчас надо завершить парочку неотложных дел. Ваше величество, несомненно, пока останется в Лондоне.

— Конечно. Вы найдете меня в «Лэндхеме» под именем графа фон Крамма.

— Я отправлю вам туда записку сообщить, насколько мы продвинулись.

— Будьте так добры. Меня замучает тревога.

— Что касается денег…

— В вашем распоряжении карт-бланш.

— Без ограничений?

— Говорю же вам, я бы отдал любую провинцию моего королевства, лишь бы получить эту фотографию.

— А на текущие расходы?

Король достал из-под плаща тяжелый замшевый мешочек и положил его на стол.

— Тут триста фунтов золотом и семьсот банкнотами, — сказал он. Холмс нацарапал расписку на листке из блокнота и отдал ее королю.

— Адрес мадемуазель? — спросил он.

— Вилла «Бриония», Серпентайн-авеню, Сент-Джонс-Вуд.

Холмс записал.

— Еще один вопрос, — сказал он. — Фотография кабинетного размера?

— Да.

— В таком случае доброй ночи, ваше величество, и надеюсь, скоро у нас появятся для вас хорошие новости. И вам доброй ночи, Ватсон, — добавил он, когда колеса королевского кабриолета застучали по мостовой. — Если вы будете так любезны и заглянете сюда завтра в три часа, я буду рад обсудить с вами это дельце.

II

Я был на Бейкер-стрит ровно в три часа, но Холмс еще не вернулся. Квартирная хозяйка сказала мне, что он ушел утром вскоре после восьми. Я сел у камина, намереваясь дождаться его, сколько бы времени ни потребовалось. Расследование это меня глубоко заинтересовало, пусть ему и не были присущи зловещие и интригующие черты тех двух преступлений, о которых я уже рассказал в прошлом. Однако суть этого дела и высокое положение нашего клиента придавали ему особый интерес. К тому же, помимо особого характера расследования, за которое взялся мой друг, его мастерская оценка любой ситуации, его острые как бритва, неопровержимые логические построения превращали в истинное наслаждение возможность изучать методы его работы и наблюдать быстрые, хитрые приемы, с помощью которых он раскрывал самые запутанные тайны. И я так привык к его непрерывным успехам, что мне и в голову не приходило, что он способен потерпеть неудачу.