Настоящий джентльмен. Часть 1

Власти предержащие понимают, что новый отечественный рок появился и развился не благодаря, но вопреки. Мы имеем дело с массовым стихийным процессом, и подобно тому, как в недрах феодализма зародился капитализм, а в недрах капитализма зародился социализм, так и сейчас в недрах отживающей музыкальной формации зарождается прогрессивный музыкальный строй, или у тех групп, где гитары настроены плохо, — новый музыкальный нестрой.

Ясно одно — колесо истории вспять не повернуть, ибо в нем еще Карл и Фридрих установили несокрушимый диалектический храповик.

Деловитая Джоанна послала «Красную волну» президенту Рейгану и генсеку Горбачеву, приписав, что рок-музыканты обеих стран успешно сотрудничают, подавая пример политическим деятелям. Призыв американки был услышан: вскоре Министерство культуры дало распоряжение фирме «Мелодия» вне плана выпустить пластинку «Аквариума».

Скорее всего это было сделано, чтобы показать, что в Советском Союзе существует свобода молодежной культуры. Другие говорят, что М.С. Горбачев, получив американское послание, спросил у главы фирмы «Мелодия», почему у «Аквариума» нет пластинки. Нас интересует результат — «Мелодия» выпустила сборник «Аквариума», «Белый альбом». На конверте помечено — «записи Ленинградского городского рок-клуба».

Во-первых, известно, что клуб был создан в свое время по инициативе КГБ, чтобы вывести стихийное творчество из подполья, создать ему некое подобие легальности и сделать его подконтрольным, держа под наблюдением. У рок-клуба было помещение, директор (Наташа Веселова), редактор для литования текстов (Нина Барановская), наверняка был фирменный бланк и круглая резиновая печать. Весь этот нехитрый официоз и сделал возможным выпуск пластинки.

Во-вторых, Ленинградский рок-клуб студийных записей делать не мог. Их происхождение — кружок звукозаписи в Доме пионеров Красногвардейского района. В 1979 году, якобы для занятий со школьниками, там была создана настоящая студия, которую организовал Андрей Тропилло. Он сумел укомплектовать ее аппаратурой, списанной с фирмы «Мелодия». Андрей был радиомастером на все руки и сумел привести все в порядок.

Здесь под видом пионеров записывались все будущие классики отечественного рока — «Машина Времени», «Мифы», «Кино», «Странные Игры», «Зоопарк», «Пикник», «Алиса», «Ноль», «Телевизор» и, конечно, «Аквариум».

«Белый альбом» был напечатан первым тиражом в 35 тысяч. Писать правду на конверте: «запись кружка звукозаписи Дома пионеров…» по понятным причинам не стали — у кружка не было ни фирменного бланка, ни круглой резиновой печати.

Шкипер парусной яхты

Первое плавание было летом 1982 года, когда я переехал к Карине Арчибальдовне. Я насиделся в пыльных комнатах Буш-хауса, стремился на волю, в море, она же на яхте под парусом никогда не ходила, но согласилась на мое авантюрное предложение — пересечь Шотландию по системе рек и озер, включая Лох-Несс. В ней, видимо, заговорила шотландская кровь отца Арчибальда, уроженца Глазго.

Только что закончилась Фолклендская война, Би-би-си освещала ее с утра до вечера, в голове все еще звучали названия боевых мест, поэтому Форт-Уильям, где мы брали яхту, я упорно называл «Порт Стэнли» (столица Фолклендов, отбитая у аргентинцев в ночь с 13 на 14 июня 1982 года).

В Шотландии погода меняется несколько раз за день, радио на лодке то ли не было, то ли я его по легкомыслию не включал и штормовое предупреждение не услышал. На выходе из гавани в Обане пошли к острову Малл и все удивлялись, почему рыбацкие лодки, катера и яхты идут нам навстречу.

Вскоре задул шквальный ветер, засвистели ванты, вскипело море. Мы шли под мотором, яхту швыряло во все стороны. У стакселя, переднего паруса, было установлено модное по тем временам устройство, барабан закрутки, он был туго замотан вокруг себя. Мне удалось раскрутить небольшую часть паруса, крохотный треугольник, и немного стабилизировать лодку.

Как-то доковыляли до Обана, швартоваться в такую погоду было опасно, можно удариться о причал. Багром зацепили какой-то буек у берега, привязались и на резиновой надувной лодке с подвесным мотором, которая болталась на буксире за кормой, кое-как добрались до каменистого пляжа.

Промокшие насквозь, в штормовых костюмах, мы заявились в ближайшую гостиницу. Это оказался четырехзвездочный отель с мягкими коврами и хрустальными люстрами, но администратор и бровью не повел и выдал нам ключи от номера.