Настоящий формидабль. Часть 4

— А то, что насчет актового зала мы договорились, но Амалия Захаровна сказала, чтобы точное время твоего выступления мы согласовали с тобой отдельно! В общем, ты можешь завтра выступить со своим номером после шестого урока, да?.. А то Марине надо успеть объявление нарисовать!

Вот тут я взглянул на Оливию и Марину с сомнением.

— Я теперь уж и не знаю… — протянул я задумчиво. — Стоит ли показывать этот номер прямо–таки всем?.. Уж очень он на всех неоднозначно влияет!.. Вот что значит — открыть этот самый ящик с пан… Ящик Пандоры, хотел я сказать!..

Оливия и Марина уже в который раз переглянулись, весело рассмеялись, и Оливия воскликнула:

— Ну, Слава! Какая же она Пандора! Она… Она такая лапочка!..

— Она такое солнышко!.. — добавила Марина. — Такая радость!.. Такое счастье!..

— Собственно, как и ты сам!.. — выдала Оливия.

— Гхм!.. — сказал я.

Девчонки опять переглянулись, хихикнули и мечтательно устремили глаза куда–то вверх.

— Как бы я сама хотела хоть чуточку быть на нее похожей!.. — воскликнула Оливия.

— И я тоже!.. — добавила Марина.

Я взглянул на девчонок внимательно.

Это явно был очень искренний порыв. Лица Оливии и Марины еще сильнее раскраснелись от прилива чувств, и они, судя по всему, этого ничуть не стеснялись.

Мне стало очень тепло на душе. И, в каком–то вдохновенном порыве, я захлопал глазками, всплеснул руками и голосом Мишель пропищал:

— Ну, хорошо! Вы меня уговорили!.. Я выступлю завтра перед вами после шестого урока!.. Так и напишите в своем объявлении!

Оливия с Мариной ахнули, вытаращили глаза и тут же засмеялись и зааплодировали.

Лица старшеклассников повернулись к нам, многие сделали шаг в нашу сторону, увлекая за собой других, и я понял, что сейчас меня вновь начнет окружать восторженная публика.

Но, к счастью, в этот самый момент прозвенел звонок на пятый урок.

Все стали расходиться, Оливия с Мариной тоже пошли, ускоряя шаг, и Марина крикнула мне на ходу:

— Это будет самое лучшее, самое неповторимое объявление в моей жизни!..

— Ой, подождите! — воскликнул я им вслед. — В каком смысле неповторимое?.. Вы там смотрите!..

Но девчонки ничего мне не ответили. Они рассмеялись и перешли на бег. Их легкие платья высоко взметнулись, и я увидел, как из–под платья Марины на миг показались очень красивые оборки ее белоснежных панталон.

Я хмыкнул, улыбнулся и пошел на урок.

8

Последние два урока, химия и физика, прошли просто замечательно, в атмосфере «познания истины», как любит говорить наш любимый физик Юрий Викторович. Вот уж кто умеет создавать эту самую атмосферу!

А сразу после шестого урока ко мне с очень важным видом подошла Шурочка и сказала:

— Слава! Тебя Амалия Захаровна зовет!.. Срочно!

Мое сердце отчего–то екнуло, хотя никаких причин опасаться этого приглашения у меня не было.

«Может быть, кто–нибудь из «публики» чего–нибудь натворил?.. Или Марина все–таки что–нибудь не то нарисовала?» — волновался я, быстро шагая рядом с Шурочкой.

Я уже представил себе плакат, на котором нарисована целая стая летающих панталон самого разнообразного вида, и мое сердце екнуло еще сильнее.

Но в этот самый миг мы с Шурочкой как раз поравнялись с нарисованным Мариной плакатом. Перед ним собралась небольшая толпа, и мы остановились тоже.

На плакате была нарисована девочка, в розовом платье старинного фасона и в чепце. Лицо девочки было очень похоже на мое собственное, но у меня, конечно, лицо мальчика, особенно если без грима, а лицо девочки на плакате было однозначно девчачье. И очень даже симпатичное.

Ну а текст был такой:

«Завтра, …апреля сего года, в актовом зале состоится мини–монспектакль народного артиста нашей школы Ярослава Студеницына, который покажет свою сценку «Мишель и Жюли в саду или Настоящий формидабль»! Начало спектакля — сразу после 6‑го урока! Приглашаются все желающие! Спешите видеть и не говорите, что не видели! А когда вы все увидите, то уже никогда не забудете!..»

Все стоявшие перед плакатом рассматривали его, читали, шумно делились впечатлениями и нас с Шурочкой не заметили.

Мы быстро пошли дальше.

Я глубоко вздохнул.

— Почему ты вздыхаешь? — заинтересовалась Шурочка.

— Да так… Надо же придумать — народный артист школы! Ведь нет же такого звания!

— Как это нет?! — удивилась Шурочка. — Когда у нас есть!

— Ну, есть… И что это такое — «мини–моноспектакль»?..

— А вот эта твоя сценка — это и есть настоящий моноспектакль. — уверенно заявила Шурочка. — И я даже не согласна с тем, что он мини! Он очень даже макси! Несмотря на то, что не такой уж и длинный!..

И Шурочка засмеялась.

Я вновь только вздохнул.

9

Перед приемной Шурочка вдруг сказала:

— Ну, ты входи, а я сейчас, быстренько!..

И куда–то убежала.

Я вошел в пустую приемную и скромно постучал в дверь кабинета директора.

— Да–да, смелее!.. — тут же послышался бодрый голос Амалии Захаровны.

— Здрасьте, Амалия Захаровна!.. — сказал я, входя и закрывая за собой дверь.

— Здравствуй, Ярослав! Здравствуй, золотце! — радостно воскликнула Амалия Захаровна, поднимая голову от своих обычных бумаг.

— Да уж, золотце… Самоварное!.. — пробормотал я в ответ.