Настоящий Герой

Выключив радио, откидываю голову к небу, давая себе минутку перерыва. Со лба градом стекал пот, пока беспощадное солнце выдаивало меня досуха. На улице стояла безветренная погода, отчего зной только усиливался, мешая даже нормально мыслить, не то что заниматься физическим трудом, особенно с моими ранами.

Повсюду слышался щебет птиц и стрекотание насекомых. За соседским забором играли дети с собакой, радуя весёлым смехом и повизгиванием, вперемешку с лаем золотистого ретривера.

Несколько мамочек, собравшихся в гости, распивали легкие коктейли, иногда заглядывая к нам через забор, чтобы наводнить улицу новой волной слухов и сплетен.

-Вот и сдалось твоей тётке... Всё это.

Обведя перекопанный участок руками, упираясь ладонями в черенок лопаты, перевожу дыхание из-за нарастающей боли в груди и общей усталости.

-Не ворчи, просто молча копай...

Пит тоже был не в настроении. Вместо счастливых летних прогулок с Эм-Джей, где он бы воплощал свой розово-романтические мечты, он был вынужден вместе со мной копать задний двор Паркеров.

Отогнав пролетевшую мимо носа муху, морщусь от обилия ароматов.

-Эх, я же закончил школу на отлично...

-Не ты один.

-Готовлюсь поступать в Колумбийский...

-Ага.

-Спортсмен, демократ и просто красавец.

-Шон, завали уже и копай козье дерьмо, — откинув немного будущего навоза в кучу, Питер со злобной рожей встал в полный рост, с болезненным выражением лица разгибая спину, — чем меньше ты будешь болтать, тем быстрее мы сможем свалить отсюда.

-Я же спас город, какого хрена?

-Чего ты там бурчишь? Если что-то не нравится, то иди и скажи об этом дяде Бену.

-«Скажи об этом дяде Бену», — передразнив Паркера, кидаю ему на сапог кучку козьего добра, — ты не хуже меня знаешь, что меня продали в рабство твоей семье, за спокойную жизнь в одиночестве, пока родители на отдыхе.

-Тогда завали и копай.

-Меньше слов, больше дела, парни!

Отсалютовав нам банкой пива, Бен Паркер устроился поудобнее на лежаке в тенёчке, надевая стильные солнечные очки.

Чем-то всё это мне напоминало мою бурную молодость в прошлой жизни. Не хватало только нарезанных овощей в фольге на обед и чтоб радио играло песни в стиле «Играй, Гармонь».

-Я просто к чему ною, — с пыхтением, уворачиваясь от норовящих залезть в рот мух, морщусь от ударившего в нос запаха, — на кой чёрт ей вообще это сдалось, да ещё и в центре города? Вас соседи не засудят за такое?

-Не, я уже пытался пойти по этой ветке сюжета, но одноклассник дяди...

-Из Синагоги небось.

-Так вот, — проигнорировав моё уточнение, Пит ловко раскидал ещё пару комков говна, сбрасывая их в вырытую яму, — главное всё это накрыть палаткой, а как утрамбуем землёй, то вообще никто не придерётся. Навоз получится отличный и тётя Мэй сможет растить здесь всё, что захочет.

-Пиздец. И что? теперь такое будет каждый год?

-Чаще. Это не козы, а настоящий конвейер по производству...

-Ясно, не продолжай.

Вот так и проходят награждения настоящих героев. Пока Джордж Стейси ловит все лавры и собирает поцелуи от благодарных фанаток, я убираю за козами.

-Почему вообще козы?

-Ну, нормальные животные...

-Ага и кошерные ещё.

-Не без этого.

-Я надеюсь, что мой батя не продешевил, когда сдавал мою задницу в аренду, — последний рывок и вот вся куча говна аккуратно складывается в вырытой нами яме, — хочу козий сыр... И молоко, да и мясо, чего уж там.

-Ты и так постоянно у нас жрёшь, какая тебе разница.

-Тогда хочу козлёнка.

-На хрена?

Всё время разговора мы под насмехающимся взглядом дяди Бена не переставали копать, закидывая будущее удобрение землёй, травой и прочими атрибутами.

-Назову его Бафомет, буду мать шугать, за то что допустила подобный произвол.

-Смотри, чтобы тётя Мэри его на костре не сожгла.

-Ха-ха-ха!

-Мальчики, вы проголодались? Ох, какие вы у меня молодцы, почти всё сделали за сегодня, — выйдя на веранду заднего двора, Мэй Паркер принесла нам поднос с напитками и лёгкими закусками, благо хоть огурцы не нарезала, а то я бы точно словил синий экран, — спасибо большое, будьте уверены, вы не пожалеете об этом вложении.

Последняя часть предложения была адресована дяде Бену, что воспринимал всю эту идею сумасбродством жены. Как он сказал нам перед началом работ: «Довольная женщина — счастье в семье. Тем более копать всё будете вы, так что я в двойном плюсе».

В целом я даже его понимал, но злиться и ворчать от этого не перестану.

Присев в теньке, прямо на землю, медленно поедая кабачковую икру и фаршмак, поражаясь своему обеду в столь жаркий день, я размышлял о произошедшем, порой потирая свой новый шрам.

Только благодаря удаче, беспечности родителей и собственной смекалке мне удавалось в течение пары дней скрывать отметину от попадания Шульц. Чокнутая баба на всю жизнь пометила меня. И теперь от центра груди у меня расползалась настоящая паутинка из фигур Лихтенберга вперемешку с волнами от ожогов. Увидь подобное мать, то я бы простыми понуканиями не отделался. Там бы точно в ход пошли слёзы, ремень и ругань, а скорее всего бы вызвали полицию.