Настоящий итальянец

Улыбчивый бородач Маурицио Торкьо ждал меня у входа в музей «Фиат»: «Доехали нормально, нашли нас без особых проблем?» Он говорил очень быстро, отчаянно жестикулировал, постоянно хлопал меня по плечу. Я не стал уж ему признаваться, что он нарушил все мои планы. Черт с ним, все-таки раритетный «Фиат» того стоил. И тут я увидел его. Этот предмет итальянского автопрома конца 1960-х. Темно-зеленый, совсем неблагородного бутылочного цвета, он скромно стоял во внутреннем дворе музея. «Искать пришлось по всей стране. Ох, и задачу вы нам задали, синьор Вадим». Неужели в музее «Фиата» не нашлось ни одного «Фиата-124»? Ну, да ладно. «Сколько дней он будет в моем распоряжении?» – я осматривал прародителя нашей «Копейки» и сразу пытался найти отличия. «Владелец разрешил вам покататься на ней три дня. Вам будет достаточно?» Я уже не слышал ответа. Каких-то кардинальных отличий, по моим первым прикидкам, не было. Казалось, что советская «дочка» – точная копия итальянского «папы». Но у нашей в результате дорожный просвет был повыше, тормоза – покрепче, да и кузов потолще. Суровая действительность отечественных дорог. «Копейка» на 90 килограммов оказалась тяжелее «Фиата-124». Оказалось, что между ними около… восьмисот отличий: от мотора до дверных ручек. Пока техники проверяли, заведется ли вообще этот автомобиль, Маурицио Торкьо увлеченно рассказывал мне историю автомобильной любви Советского Союза и Италии. Хотя за эту любовь пришлось побороться. Советское руководство в качестве базовой модели первого отечественного народного автомобиля рассматривало также «Мерседес» и «Вольво». «Немцы» и «шведы» теоретически лучше других подходили для наших дорог. Но в итоге выбор пал на «Фиат», потому что в Италии на тот момент была самая сильная Коммунистическая партия на Западе. Да уж, после такого идеологического аргумента о технологиях позабыли сразу. «Конечно, итальянская компартия была решающим фактором. Вы сейчас очень удивитесь, но в том, что у вас появился народный автомобиль, нужно благодарить Соединенные Штаты». «Штаты? Им-то зачем автомобильный гигант в СССР?» – «Чтобы обуржуазить советское общество и чтобы автомобили заменили танки». М-да, синьор Торкьо был прекрасным экскурсоводом, но историю и геополитику знал плоховато. Мой собеседник не унимался. «Соединенные Штаты действовали через „Фиат“, а Италии нужны были энергетические ресурсы Советов. Однако в государственном бюджете СССР не было средств. Поняли теперь?» Это было на грани абсурда, но вступать в долгую полемику мне не хотелось. Я же приехал в Турин не историю изучать, мне просто нужен был «Фиат-124». Впрочем, без истории, рассказывая об этом удивительном проекте, никак не обойтись. Основали это первое совместное предприятие в СССР сын итальянской принцессы Джанни Аньелли и сын советского рабочего-передовика Александр Тарасов. Согласно условиям договора, итальянцы привозили оборудование и показывали, как на нем работать. Мы же строили сам завод. Это в Турине хозяева завода «Фиат», клан Аньелли, строили капитализм, а глава компартии Италии Пальмиро Тольятти пытался его разрушить. Зато в СССР появился город со звучным итальянским именем, а советский народ получил ключи от «Жигулей». Впрочем, если до капитализма вазовская классика советского человека так и не довезла, то вот с дороги, ведущей к коммунизму, свернула безвозвратно. При коммунизме-то все общее. А тут впервые в советской истории начиная с 1970-го года советский человек мог позволить себе персональный транспорт. Пусть и по разнарядкам, пусть и за производственные заслуги, пусть и отстояв многомесячную очередь, но мог! В результате наша первая частная собственность сделана на итальянском конвейере! А вот в самой Италии судьба 124-го «Фиата» сложилась куда менее успешно, чем у нас. Конечно, его и сейчас вспоминают, хоть и не всегда добрым словом, но скорее в музее, чем на улицах.