Настоящий папа для хоккеиста (СИ)

Выходя на улицу, опасливо огляделся по сторонам. Не затаились ли где поблизости бабульки? Горизонт был чист, что не могло не радовать. На лавочке сидел только какой-то пацан.

Присмотревшись, узнал в нем Никиту, сына той самой бедовой пары сверху. Мальчишка сосредоточенно ковырял носком ботинка землю и то и дело кидал нетерпеливый взгляд на часы. Рядом с ним стояла спортивная сумка. Видимо, собрался на тренировку. Только чего он ждет?

Встретившись со мной глазами, Никитос нахмурился, но головой кивнул в знак приветствия.

— Привет! — махнул рукой, подходя к нему. — Ты чего тут один сидишь?

— Маму жду, — буркнул пацан, не поворачивая в мою сторону голову.

— А где она?

Зачем мне эта информация была нужна не знал, но что-то во мне протестовало против того, чтобы пройти мимо одиноко сидящего мальчишки.

— Собирается, — бросил в ответ.

Решив больше не приставать к нему, но и не собираясь оставлять его одного, молча сел рядом, в ожидании его матери, которая вот-вот должна была выйти из подъезда. Прошло минут пять, а ее все не было. Никитка начинал нервничать, да и у меня на душе было неспокойно.

Я год наблюдал за этой семьей. Опуская отца-тирана, очень часто повышавшего на жену голос, они были довольно благополучными. По крайней мере, с виду. Конечно, картинка не всегда отражает реальное положение вещей, но у меня не сложилось впечатления, что матери на сына плевать. Она всегда сопровождала его на все тренировки, график которых даже я успел выучить, поскольку начинались они обычно в то время, когда я возвращался с работы.

Меня вообще терзали противоречивые чувства по отношению к этой женщине. То хотелось ее хорошенько встряхнуть и потребовать уйти от этого урода, пока дело не зашло слишком далеко, то — держаться от нее и ее семейки как можно дальше. Довольно странные мысли, на самом деле, учитывая, что мое знакомство с Ириной ограничивалось вежливыми приветствиями при случайной встрече в подъезде. Да редкой помощью с сумками, если доводилось ее с ними видеть.

Вот с Никиткой я успел даже подружиться, на фоне общей любви к хоккею, конечно. Он тогда также, как и сейчас, ждал свою мать на тренировку. И также, как и сейчас, я не смог пройти мимо. Не только потому, что сидящий в одиночестве вечером на скамейке восьмилетний пацан смотрелся странно и неправильно (по крайней мере в моем видении мира), но и потому, что мне хотелось проверить — все ли с ним в порядке.

На тот момент, я уже месяц слушал крики сверху. Видел их не раз втроем. И их семья все больше напоминала мне мою собственную, а подобного детства, как у меня, врагу не пожелаешь. Поэтому, если был хоть малейший шанс, что его отец распускает руки, я хотел знать об этом и сделать все, что в моих силах, чтобы помочь пацану. Раз уже его мать ничего с этим не делает.

Убедившись тогда, что все в порядке — Никита не вздрагивал от громких звуков, не пытался от меня отодвинуться, если я неожиданно для него поднимал руку или делал резкое движение — успокоился. И вот тогда и решил, что не буду лезть к ним со своими советами. А хотелось. Особенно сильно, когда муж начинал орать на весь дом в два часа ночи.

Точно знал, что Макаровна пару раз вызывала на него ментов, но те лишь приезжали, выписывали ему штраф за нарушение порядка в ночное время, и уезжали. Ни слова о том, что он что-то такое делал со своей женой или сыном, за что его можно было бы упечь за решетку.

Прошло еще пять минут. Никита встал со скамейки, потянулся было за сумкой, потом посмотрел на меня.

— Илья Владимирович, можете последить, а я пока за мамой схожу? — осторожно попросил он, явно ожидая, что злобный мужик ему сейчас откажет.

— Конечно, — кивнул, а потом решил все-таки добавить, — может, мне с тобой сходить?

Пацан нахмурился и посмотрел на меня недоуменно.

— Зачем?

Пожал плечами, решив, что не стоит вдаваться в подробности. Как объяснить ему то, что у меня в душе поселилось противное чувство, что что-то произошло. Что-то нехорошее. Не знаю, отчего.

Дурацкое предчувствие, что за подарками я сегодня так и не схожу, не отпускало. В голове также начинало рождаться подозрение, что и на день рождения бандитов я завтра не попаду. Черт его знает, почему мне так казалось. Но что-то в гробовой тишине моих соседей сверху было неправильным. Хотя, если бы что-то у них происходило дома, Никита бы знал. Не из школы же он в это время пришел с сумкой наперевес, явно вышел из квартиры.

Проводив мрачным взглядом фигуру мальчишки, скрывшегося в дверях, постарался подавить тревогу. И чего меня так волнуют чужие проблемы? Своих что ли мало?

На самом деле, особых проблем у меня в жизни не было. С бизнесом все хорошо. После того, как наш мэр, с подачи бывшей жены Макса, пытался доставить нам неприятности, прошло достаточно времени. Он успокоился, все было тихо. Проверки проходили, как обычно — без лишней нервотрепки. Семьи, из-за которой я мог бы дергаться, у меня не было. Только Строгановы, но у тех все спокойно. Может, поэтому? Нужны были острые ощущения? Да нет. Мне их с лихвой на службе хватило.