Настоящий полицейский

— Если ты помнишь, что мы вместе учились в школе, значит, для тебя не секрет, что я тоже знаю тебя, — сказал он.

Она приняла его замысловатое признание в том, о чем всегда знала и улыбнулась той самой улыбкой, при которой ее удивительные глаза щурились, превращая огромные радужки в сплошное сияние.

— Серьезно? Как такое возможно?

— Ты – свидетель, я – полицейский, а генерал наш земляк.

***

По какой-то причине, им трудно было называть друг друга на «вы». Данилов шел по улицам заполярного города, слушая голос, звеневший в холодном воздухе. Она говорила о документах, о жизни в разных городах, о дистанционных показаниях в суде. Он бросал на нее взгляды, будто пытаясь убедиться, что Анна Вайсс действительно жива и идет сейчас рядом с ним, как когда-то ходила, беззаботно болтая в его странном призрачном путешествии в прошлое.

Они дошли до детского сада, где она забрала свою маленькую дочь по имени Алиса. Она сообщила, что устроилась на работу вопреки инструкциям, он сказал, что не видит в этом проблем – он будет провожать ее.

Перед тем, как зайти в старую многоэтажку, стоявшую прямо на берегу бухты, он передал ей небольшое устройство, похожее на маленький брелок.

— На случай, если понадобится помощь, я буду рядом, но… Просто жмешь на эту кнопку, и я узнаю точные координаты.

— Раньше ничего подобного не было.

— Но теперь пускай будет.

Их квартиры располагались в одном доме, правда, не совсем по правилам – на разных этажах. У Данилова на первом, у Анны на последнем. Он проводил их, осмотрел двери и замок, после чего спустился к себе.

Вечером, когда он вышел из душа, зазвонил новый кнопочный телефон. Звонок от единственного человека, которого он внес в список контактов, обозначив под номером один.

— Да.

— У нас есть аквакотта.

— Что?

— Если ты еще не ужинал, можешь присоединиться к нам.

Данилов немного растерялся.

— Если хочешь, конечно.

— Да, сейчас приду.

Она встретила его с той улыбкой, с которой пришла домой к нему во сне.

Окна ее квартиры выходили прямо на Северный Ледовитый океан – так она сказала, конечно, преувеличив, потому что они выходили всего лишь на бухту. Но бухта была частью залива, а залив соединялся с окраинным морем, и между всем этим не было никаких границ. Значит отсюда можно прямо на лодке доплыть до первых льдин северного полюса, сказала она легкомысленно. Теоретически конечно.

Она сумела немного освежить интерьер казенной квартиры – сделала перестановку, убрала хлам в антресоли, купила новую технику, и развесила гирлянды повсюду. Они сидели в кухне-гостиной. На небольшой плазменной панели, висевшей на стене рядом с холодильником, какой-то мужик протягивал микрофон кукабаре, сидевшей на ограде террасы где-то на другом краю света. Птица зловеще хохотала в микрофон, вызывая у мужика приступы истерического смеха. На севере рано включали отопление, в квартире было жарковато, и она приоткрыла дверь на балкон.

Аквакотта оказалась густым супом.

Он сказал, что это очень вкусный суп, и это было действительно так, хотя небольшое волнение перебивало ему аппетит.

Алиса уже поужинала и, расположившись на тахте, играла с набором фигурок животных. Периодически она приносила фигурки Данилову, и он выставлял их на столе, образовав уже целое небольшое стадо из разноцветных лошадей, коров, поросят и овечек.

Во время ужина они вспоминали школьные годы – учителей и тех знакомых, которых можно было назвать общими. Глядя на нее, на ее нежную шею, на практически не изменившееся лицо, утратившее только налет невинности, Данилова все сильнее одолевал вопрос, задать который он не решался.

— Я кое-что помню о тебе, — сказала она осторожно, когда он отодвинул тарелку, — что-то по поводу твоего брата. Тогда в школе говорили, что он вроде бы пропал без вести.

Данилов кивнул.

— Он так и не нашелся?

— Нет.

— Извини.

— Ничего. Дело давнее. Как говорит моя бывшая жена – нужно уметь принимать то, чего не можешь изменить. Особенно спустя столько лет.

— Наверное, это трудно.

— Кстати, я тоже хотел спросить тебя.

— Конечно.

— Почему ты не села в ту машину? Я имею в виду тот микроавтобус, в котором…

Он смотрел на нее, сцепив пальцы, видел, как в ее прекрасных странных глазах рождается удивление. Его вопрос напугал ее, но он не отступил, не попытался сменить тему или как-то иначе дать ей возможность избежать ответа, кроме прямого отказа.

— Странно, что ты спросил об этом, — сказала она, наконец.

— В самом деле?

— Просто об этом никто никогда не спрашивал, но… — она вздохнула и подняла глаза к потолку. — Когда мне было четырнадцать, во время тренировки на стадионе ко мне подошла одна девочка. Она была очень красивой и при этом очень странной. Она просто подошла и сказала, чтобы я никогда не делала этого, то есть не садилась в «Форд Транзит». Я тогда даже не знала, что это такое и думаю, если бы она была обычной девочкой с обычным именем, я бы никогда не запомнила ее слова. Но она была такой серьезной и такой далекой, что…

Данилов почувствовал, как учащается сердцебиение.

— Как ее звали? — спросил он.

— Лотта. Вот так. Необычное имя.