Настоящий полицейский

Окажись в такой ситуации в свои настоящие тринадцать лет, Игорь, безусловно, поддался бы первому порыву и побежал в соседнюю дверь, где находились снарядная, тренерская и раздевалка для девочек, но сейчас он понимал, что это прямой путь в ловушку.

Но что делать? Игорь бросился к шведской стенке, и перебрался с нее на кронштейн баскетбольного щита. Кронштейн угрожающе накренился под его весом, когда Игорь подполз к самому щиту и, ухватившись за его верхний край, осторожно выглянул в темноту.

Если ему повезет и сторож окажется не слишком расчётливым – он сначала проверит женскую раздевалку и тогда у Игоря появится шанс разминуться с ним.

Однако случилось все иначе, и Игорь не сразу понял – был ли сторож слишком умным или слишком глупым.

Сначала спортивный зал залил яркий свет. Защелкали одна за другой лампы. Одна противно загудела прямо над головой, будто пыталась указать на того, кто под ней прячется. Никаких шагов, никакого шелеста одежды. Ни голоса, ни кашля, ни тяжелого дыхания человека с ожирением второй степени. Прижавшись лбом к щиту, и жмурясь от яркого света, Игорь глядел на натертый под собой пол и представлял этого молчаливого сторожа, который стоит в проеме и своим флегматичным взглядом методично, метр за метром, осматривает зал. Игорь повернул голову к окну, с которого едва не свалился и поразился его размеру. Повезло ему, что не переломал себе ноги, поскольку прямо под окном лежала целая гора металлических съемных брусьев-турников. А слева за матом темнел корпус оброненного фонарика.

Дальнейшее качнуло маятник неопределенности в сторону предположения, что сторож был все-таки не дурак: свет в спортзале погас. Разом, все лампы, а не одна за другой. Это значит, он положил всю пятерню на тумблеры и одновременно щелкнул ими. Снова воцарилась тишина. Но Игорь не ждал. Если это ловушка, то он не проклятый робот, чтобы видеть в темноте и вряд ли таскает с собой прибор ночного видения, а значит его укрытие теперь – самое опасное место. Игорь перебрался к шведской стенке, быстро слез по ней, проскочил заранее запомненным маршрутом к фонарю, подхватил его и присел за сложенными матами, прислушался. Ни единого звука. Посидев немного, Игорь побежал в угол, что-то коснулось его лица, он в ужасе отпрянул, но нечто оказалось всего лишь канатом.

Добравшись по матам до внутренней стены, Игорь присел у нее. Минуты текли, напряжение сгущалось, но сторож ничем себя не выдавал. В конце концов, Игорь поднялся, прошел наощупь в центр зала, пока руки не уперлись во что-то, оказавшееся гимнастическим козлом, и включил фонарь в направлении правого пожарного светильника. Дверной проем под ним был пуст. Он увидел обшарпанную стену, выключатели. Возможно, Вилли удалось как-то отвлечь его? Игорь обвел лучом пустой спортзал и двинулся к выходу. Осветил изогнутый коридор, раздевалку. Никого. Поднявшись по лестнице, он выглянул в холл уже намного увереннее – устраивать засаду здесь было глупо.

— Совсем немного у вас осталось встреч с героями сериала «Тропиканка», — восторженный и трескучий из-за слабого динамика голос, растекался по темному школьному вестибюлю.

Источник звука находился там же где и свет – за массивной колонной в торце раздевалки, занимавшей почти треть площади вестибюля. Маленькая комната. Дверь открыта настежь, в комнате горела лампа – единственный источник света на первом этаже, не считая уличных фонарей, слабый свет которых очерчивал раскачивающиеся тени ветвей на полу и пустых школьных скамейках.

Бравурный голос сообщал, что «Орбит» без сахара не просто так отмечен признанием международной ассоциацией стоматологов.

Вход в тамбур как назло располагался со стороны этой комнатки. Конечно, можно было рискнуть и попробовать добежать – тут всего лишь метров пятнадцать и искушение велико, но рисковать Игорь не стал. Он поднялся по лестнице на второй этаж, вошел в рекреацию и направился по коридору в соседнее крыло мимо лаборантской и кабинета физики.

Здесь было относительно светло из-за больших окон и фонарей Школьной улицы, которые располагались как раз на уровне второго этажа и осеняли своим печальным светом пустынные школьные рекреации. Мысль о том, что он еще несколько лет бродил по этим скрипучим, затертым и исчерченным от беготни паркетинам, находил время влюбляться, шутить, драться и строить коварные планы напиться, даже не подозревая, что его младший брат, возможно, закончил свой недолгий путь здесь же, заставила его в ином свете взглянуть на эти школьные пространства.