Настоящий полковник

– Мы втроём соберём все фляжки в лагере и наверх поднимем, назад пустые, и так пару раз.

– Хорошо. Только железнодорожников с собой возьмите. За один раз сможете поднять. Да скажи, чтоб в темпе.

– Ясненько.

– Кхм.

– Есть, взять с собой железнодорожников.

– Уже лучше.

– Разрешите выполнять?

– Разрешаю.

Продолжили на сопку подниматься. Тяжело с грузом. Поднялись, а там картина маслом. Комиссар батальона Балабанов Василий Васильевич собрал вокруг себя несколько человек под прикрытием орудия и что-то им вещал. Не иначе рассказывал, как космические корабли бороздят просторы вселенной.

– Василий Васильевич, новостями поделитесь, – прервал политинформацию Брехт.

– Так тихо всё. Справа постреляли, потом стихло полностью. Надо что-то с трупами сделать, а то запах пойдёт и вороньё налетит.

Твою же мать. Трупы. Сотня. И что с ними делать? Закапывать. Попробуй в этих камнях могилу на сотню человек вырыть. Стоять бояться! Вот мы им сейчас гибридную войну устроим. Ну, Хирохито, погоди.

– Иван Ефимович, ты же знаешь, кто такие Цзян Ши? – повернулся к диверсанту главному.

– Прыгающие мертвецы у китайцев. Мысль есть? – хищно улыбнулся.

– Ещё какая! Ах, какая, пальчики оближешь. Сейчас подойдут железнодорожные строители, и начнём воплощать. Василий Васильевич, не в дружбу, а в службу. Дуй в лагерь. Всех сюда, даже докторов. Пусть с собой пилы и топоры возьмут.

– А что за мысль? – нахмурился комиссар.

– Узнаешь. Тебе не понравится. А уж как японцам не понравится, так это будет просто фееричное зрелище.

– А командованию?

– Орден дадут, – комиссар ушёл, похмыкивая. Брехт же тихо добавил. – Или расстреляют.

– Соловьёв, – окликнул сидящих в окопе бойцов Иван Яковлевич. – Понятно, почему командиры в фуражках. Чтобы их издалека видно было. А так сидит в окопе три десятка человек и все в пилотках. Попробуй, определи. Как вот узнать, кто из них командир взвода? Это минус, но и противник не определит. В смысле противный снайпер. Это плюс.

– Я.

– Ага, докладай.

– Артиллеристы оба лагеря перепахали. Живые если и есть, то попрятались. Слышали выстрелы правее, далеко, в районе сопки «Безымянная». Есть ли вообще уцелевшие японцы определить невозможно. Видел, как на ту сторону уплыл моторный катер. Большой. Пушку на нём легко можно перевезти, – лихо доложил командир диверсантов.

– Нужно зачистить полуостров. Сейчас будем строительством заниматься. Если какой хитрый японец затаился, то пальнуть может. Они люди упёртые, – покрутил головой Иван Яковлевич, разыскивая снова Светлова, уже испарился, вот же рядом стоял, – Иван Ефимович, надо бы зачистить территории.

– Слушаюсь. – Вот хоть один нормально отвечает, а то – «ясненько».

Светлов вытащил из окопа десяток бойцов и перебежками, цепочкой, они стали спускаться вниз к ближнему лагерю японцев. Брехт смотрел вслед в бинокль. Около одной из серо-зелёных фигурок японцев хорунжий остановился и вытащил свой кинжал. Раненый, значит.

Досмотреть не дали. Прибежало пополнение запыхавшееся.

Отдали фляжки красноармейцам в окопах и вопросительно уставились на Брехта.

– Так. Воронов у нас старший будет. Пётр Михайлович, вот вам полтора десятка человек. Нужно вырубить в лесу сто кольев примерно полтора метра в высоту. Диаметром сантиметров пять-шесть. Их будем вбивать в землю. Ещё нужно двести палок потоньше сантиметров по семьдесят. Их будем прибивать к кольям на уровне груди, после того, как кол будет забит в землю.

– Так я военврач, а не строитель…

– Вы не дослушали, Пётр Михайлович. Когда колья будут готовы, то на берегу реки, не на самом, а метрах в десяти – пятнадцати от воды, нужно будет вбить кол в землю. Прибить на уровне груди к нему надёжно две палки и потом ставить к колу труп японца и, сняв с него китель или гимнастёрку, привязывать верёвкой к колу, а руки к этим палкам. Когда труп будет закреплён, надеваете на него китель или гимнастёрку. У вас должен получиться стоячий труп с поникшей головой и вытянутыми вперёд руками, а кисти должны быть опущены к земле. Кончики пальцев и ногти нужно покрасить в чёрный цвет.

– Да вы с ума сошли, товарищ Брехт!!! – взвизгнул Воронов.

– Пётр Михайлович, вы же врач. Мёртвых не должны бояться. Именно поэтому – вы старший, – спокойно пояснил Иван Яковлевич.

– Разве можно издеваться над трупами, даже если это трупы врагов и язычников, а как же …

– Только про христианство мне тут не говорите. Вы ведь знаете, что именно эти вот с позволения сказать товарищи, сожгли Сергея Лазо в паровозной топке!

– Но нельзя же уподобляться…

– Когда Япония запросит мира. Мы им всех мёртвых выдадим, и они их похоронят или сожгут, даже не интересовался их погребальными предпочтениями.

– Но, Иван Як…

– Пётр Михайлович! Это удар по психике наступающих на нас японцев, это сохранит жизни нашим бойцам. Вам кого больше жалко, труп японца или вон живого Соловьёва? Всё, исполняйте!

Событие тридцать второе

Семен возвращается домой со службы. Жена встречает его радостным восклицанием: