Настоящий помещик (СИ)

Таким образом процесс передачи Родового Умения после смерти Андрея Белова окончательно запутался. И не исключено, что конечным бенефициантом стал в конце-то концов тот же Юрий Белов. Что наталкивало самого Андрея на не слишком приятные размышления. Поскольку их пусть и заочные, но все же личные отношения не слишком сложились.

И тем не менее в этом вопросе все оставалось далеко не очевидным. Поскольку, стань Юрий Белов правопреемником Родового Знания, то, по-хорошему, ему первым делом надо было бы наведаться в Березовку. С тем чтобы погасить заклинание «Порождение Зенона», активированное Александром Беловым, Уж больно катавасия с блуждающей аномальной зоной и исчезающими по ходу дела березками была сродни бомбе, готовой взорваться в любой момент. Дойди такая информация до Тайной Канцелярии и в Березовке станет не повернуться от правительственных агентов. А тот же Карл Генрихович расскажет дознавателям все как на духу, вплоть до детальных подробностей несостоявшегося заговора и цвета носков у наследника. Однако до сих пор — чего нет, того нет. И подобная ситуация только приумножала вопросы касательно наследника Родового Знания.

Это что касается «Во-первых». Все «Во-вторых», имело непосредственное отношение к странному и нелогичному поведению самого Карла Генриховича. Спрашивается, зачем заниматься суицидом, если еще совсем недавно, и пол года не прошло, тот же самый управляющий демонстрировал железную волю и абы какую тягу к жизни. Не чураясь при этом таким сильнодействующим средством, как бутылкой Шота-Роше двадцатилетней выдержки под завязку начиненной ядом. По логике и на основании сложившихся прецедентов такие люди весьма неохотно расставались с жизнью, и практически никогда не делали это на добровольной основе.

В отличие от познания черной материи у Андрея таки существовал шанс разобраться с нетипичным поведением Карла Генриховича. Этим-то шансом он и воспользовался, задав прямой вопрос управляющему. Правда подкрепив свой интерес при этом воздействием все того же Эмоционального Сканера в реверсивном режиме. Седина на висках у оппонента стала погуще, придав облику Карла Генриховича этакую врожденную изысканность настоящего английского джентльмена.

— Как бы не переборщить с воздействием, — с беспокойством подумал Андрей. — Не приведи господь хватит управляющего кондрашка и останусь я тет-а-тет с Марфой. А что-то мне подсказывает, что этой старушки следует опасаться поболее, чем Карла Генриховича.

К счастью экстренная медицинская помощь оппоненту не потребовалась и Андрей получил очередную порцию «правды», имеющую отношения к периоду непосредственно предшествующему его появлению в Березовке и вплоть до настоящего момента. В то время, когда сам Андрей еще находился в пути, отгородившись от внешнего мира чемоданом без ручки и загадочным артефактом, идентифицированным им как Ночной Горшок Троллей, неторопливо перемещаясь поездом Москва-Печора к своей вотчине, в Березовку, во второй раз за этот год, прилетел присно званый дирижабль, украшенный родовой эмблемой Беловых. На этот раз в числе прибывших отсутствовали высокие гости, разве что к таковым следовало отнести незнакомого Капитана Гвардии.

Карл Генрихович тут же сделал вывод, что предыдущий Капитан Гвардии то ли не перенес воздействие скилла Давида Разящего, то ли не проявил достаточной гибкости и не удержался на своем месте в условиях смены руководства. Хотя право на жизнь имел и совершенно противоположный вариант — ушел на повышение, после чего осуществление локальных боевых операций стало ему не по чину.

В любом случае отсутствие старого знакомого порадовало управляющего, в душе которого навсегда сохранилась память о многозначительном взгляде брошенном командиром гвардейцев на его персону в контексте использования ковра с целью упаковки очередного тела.

Новый Капитан Гвардии вел себя вполне пристойно, никаких эксцессов с запретом на вход-выход не допустил, бойцам строго наказал к дворовым девкам не цепляться, и вообще, всячески пытался построить отношение с управляющим на основании дружбы и взаимовыручки. Что показалось Карлу Генриховичу подозрительным до невозможности и подтолкнуло к тому, чтобы держать злополучную бутылку с ядом постоянно у себя под рукой.

Сам Капитан представился Василием Благим, — хорошо хоть не Блаженным, съязвил про себя управляющий, и пояснил, что это для него первая самостоятельная и необычайно ответственная операция, от которой будет зависеть вся его дальнейшая карьера. После чего Карл Генрихович окончательно завис, ничего не понимая, поскольку люди с таким уровнем открытости, которую продемонстрировал Капитан по отношению к малознакомому человеку, долго не живут, и уж во всяком случае ответственных должностей не занимают. После чего окончательно убедился в правильности своего намерения не расставаться надолго со своим талисманом — бутылкой Шота-Роше двадцатилетней выдержки под завязку начиненной ядом.