Настоящик. Сборник рассказов

— Кто идет?! Где?

— Да вон же!

Мокрые пальцы вцепились мне в уши и так резко крутанули голову, что я чуть снова не отключился. В глазах вспыхнули оранжевые искры. Хотя... Кажется, это не у меня в глазах. Это у них.

Врать не буду, струхнул. Да и кого не прохватит морозом вдоль позвонков, когда из пещерной тьмы кинутся этакие волчьи светляки?

Я кое-как, хватаясь за воздух, поднялся на ноги и тут же треснулся макушкой о какую-то железяку — в темноте гулко раскатилось эхо.

— Осторожно, здесь перила! — прошипела Матрешка.

Ничего не скажешь, умеет вовремя предупредить.

Огни быстро приближались, где-то звякнуло, скребануло острым по железу, гукнул, просев под чьей-то тяжестью, металлический лист настила.

— Где фонарь? — прохрипел я.

— Тут, — доложила Матрешка. — А что?

— Где тут?! Включай скорее!

— Так ведь заметят нас!

Я метнулся на голос, ухватил ее за плечи, вырвал из рук фонарь.

— Дура! Давно заметили!

Желтый круг света сначала уперся в лестничный пролет, круто уходящий вверх, потом в закопченную стену шахты, и, наконец, нырнул в темный проем. И сейчас же мерцавшие там огоньки превратились в людей с факелами...

— Хватит врать! — тощий человек, допрашивавший меня, напоминал складной нож — то переламывался в пояснице, будто собирался сложиться вдвое, то резко, с пружинным щелчком, распрямлялся, и мне каждый раз казалось, что вот сейчас он тоже долбанется башкой о какую-нибудь железяку. Однако ничего инопланетного в нем не было — обычный голодранец с синими буквами татуировки на волосатых пальцах: "Вова".

— Где вы прятались? — острый, как лезвие, его нос оказался у самого моего лица. — Не выкручиваться! Отвечать быстро! Ну?

— Да мы, вроде как, и не прятались... — пробормотал я.

— Не выкручиваться, я сказал! — взъярился складишок. — Это — что?!

Я пожал плечами.

— Фонарик.

— Фонарик! — драматически взвыл он, распрямляясь до потолка. — Не фонарик, драть твою дратву, а новый, с иголочки, фонарь, да со свежими батарейками!

В доказательство он пощелкал тумблером, озаряя электрическим светом полутемную комнатку с торчащей в углу лучинкой.

— А ведь это значит — что? — спросил он зловеще.

— Что электричество изобрели, пока вы сидите тут, — буркнул я.

Надоел он мне страшно. Чего из себя строит? Следователь хренов!

Вова покивал.

— Очень смешно. Очень. Но неправильно! — он резко сложился буквой "Г" и доверительно сказал мне на ухо:

— Это значит, что ты и твоя подружка нашли где-то новый склад. Склад, о котором никто не знает. И жируете, пока мы все с голоду пухнем!

Не очень-то ты распух, подумал я, но вслух говорить этого не стал.

— Нигде мы не жируем! Мы же только что пришли!

— Откуда? — хитренько сощурился Вова. — Я на всех складах людей знаю. Вы с какого?

— Мы от батяни, — сказал я.

Долговязый не понял.

— Тут все от батяни да от мамани! С какого склада, спрашиваю!

— Да ни с какого! — я ткнул пальцем в потолок. — Сверху мы! Из-под неба голубого!

Складишок с лязгом распрямился.

— Че... че-го?!

Он уставился на меня растерянно, потом вдруг хрюкнул, совсем не по-детективски и затрясся, как током дернутый.

— Све... ой, не могу! Сверху!

Мне прямо обидно стало.

— Что я смешного сказал?!

Но он только отмахивался обеими руками, заходясь.

— Девчонку мою верните! — потребовал я, пользуясь таким приступом начальственного веселья. — Перепугаете насмерть дуреху!

Вова не обращал на меня внимания. Изнемогая от смеха, он открыл дверь в коридор и прорыдал:

— Садык! Иди сюда! Тут комик зажигает не по-детски! И девку веди! Может, хоть при ней его стыд возьмет!

В коридоре застучали шаги, и на пороге появился низенький узкоглазый человек. Голова его была выбрита, а, может, полысела ровно наполовину — от шишковатого лба до темени. Дальше, без перехода, начинались густые черные волосы, заплетенные на затылке в косицу. Мне сначала показалось, что на нем тесный девичий парик, который он так и не сумел натянуть на лоб.

— Погоди смеяться, Вован, — узкоглазый недобро сверкнул на меня своими щелками. — Сначала надо этого спросить. Очень сильно спросить.

— Учи ученого! — огрызнулся Вован. — Чем я, по-твоему, тут занимаюсь?! Говорю же, веди девку!

— Девка совсем дурная. Знаешь, что говорит? — Садык за шею пригнул Вована к себе и прошептал что-то ему на ухо.

Складишок лязгнул, выпрямляясь, совсем как выкидная наваха перед генеральной поножовщиной, и резко повернулся ко мне.

— Да вы что, сговорились, что ли, над нами издеваться?!

— Ну, что опять? — устало вздохнул я.

— Не могли вы сверху придти! Ясно? Не могли!

— Почему это мы не могли? — я постарался вальяжно развалиться на шаткой табуретке, опасаясь, что она сама развалится подо мной.

— Да потому, дубина такелажная! — сказал Вован с нескрываемой обидой. — Потому что над нами — инвайдеры!..

И этот туда же. Инвайдеры... Когда-то их называли пришельцами. Инопланетянами. Потом, когда в охоту за ними включились международные силы, появилось буржуйское словечко — инвайдерс. А еще потом, когда выяснилось, что мы, местные, только мешаем охоте, все наши слова стали не нужны. Как и мы сами.