Читаем Настоятель и служка полностью

НАСТОЯТЕЛЬ И СЛУЖКА

Японская сказка

Первый рассказ.

В деревне Титоса в храме был скупой и жадный настоятель.

Он никогда не давал своему служке ничего сладкого, а съедал всё сам.

А служка очень любил сладкое.

Как-то раз настоятелю принесли из деревни душистого, свежего мёду. Он положил мёд в банку, а банку поставил в укромное место, в божницу. И не дал служке даже попробовать.

Через несколько дней настоятелю пришлось уйти на целый день. Он сказал служке:

— Будь осторожен: тут, в божнице, у меня стоит банка со страшным ядом. С виду он похож на мёд, но это только так кажется. Стоит лизнуть этого яду — и ты умрёшь.

Как только настоятель ушёл, служка вытащил банку и съел весь мёд. А когда в банке уж ничего не осталось, он испугался и стал думать, как бы ему обмануть настоятеля.

Думал, думал и придумал. Он взял любимую чашку настоятеля, разбил её и положил черепки посреди комнаты, а сам лёг, укрылся одеялом и стал ждать.

Поздно вечером вернулся настоятель.

В комнате было темно. Настоятель сердито крикнул:

— Эй, служка, где ты? Что ж ты не зажёг фонаря?

А служка из-под одеяла только стонет:

— Простите, отец настоятель! Я умираю! Сейчас мне конец. Скорей прочитайте молитву!

Настоятель испуганно спросил:

— Что с тобой, служка, что с тобой?

— Я виноват перед вами, отец настоятель. Сегодня я сидел на полу и мыл вашу любимую чашку, да вдруг пробежал кот и толкнул меня под руку. Я уронил чашку, и чашка разбилась. Мне только и осталось, что умереть. Я вытащил из божницы яд и съел всю банку. Ох, я уже чувствую, как яд разливается по моим жилам. Ох, мне худо! Прочитайте скорей молитву, отец настоятель!

И служка ещё громче застонал. Настоятель понял, что служка его обманывает, а сказать ничего не мог. Так он и остался без мёда.


Второй рассказ.

Как-то раз настоятеля опять не было дома. Служка сидел у входа и дремал.

Вдруг кто-то постучался. Служка открыл дверь и увидел старушку соседку с узелком.

— Нынче праздник, отдайте это отцу настоятелю, — сказала соседка и отдала служке узелок.

Как только она ушла, служка поднёс узелок к носу: от узелка шёл тёплый сдобный запах.

«Если я отдам узелок жадному настоятелю, я даже не узнаю, что в нём было, — подумал служка. — Лучше посмотреть сейчас».

Служка развязал узелок; в платке оказалась корзинка с тёплыми сдобными лепёшками. Служка осторожно вынул одну лепёшку и съел, потом вытащил другую и тоже съел, потом третью и так незаметно съел все лепёшки. А когда ни одной лепёшки уже не осталось, служка схватился за голову: «Пропал я! Что мне делать?»

Думал он, думал и придумал: снова завязал корзинку в платок и побежал с ней в храм.

Там он положил узелок у ног статуи Будды Амида, а крошки от лепёшек налепил Будде на губы. Потом вернулся домой, уселся на прежнее место и как ни в чём не бывало стал ждать настоятеля.

Скоро вернулся и настоятель. Первым делом он спросил у служки:

— Приходил кто-нибудь, пока меня не было?

— Да, была соседка. Принесла к празднику узелок отцу настоятелю.

— Где же этот узелок?

— Я отнёс в храм и положил у ног Амида.

— А, это ты хорошо сделал! Пойду посмотрю.

Настоятель отправился в храм и в самом деле у ног Амида нашёл узелок.

Недолго думая он развязал узелок, открыл корзинку и увидел, что она пустая, только крошки были на дне.

— Эй, служка, ты всё съел? — сердито крикнул настоятель.

Служка прибежал, посмотрел на пустую корзинку и притворился, что очень удивлён.

— Вот чудеса! Никогда бы не поверил! — сказал он и показал на статую Амида. — Смотрите, отец настоятель:

Видно, Амида решил, что этот узелок принесли ему, и всё съел. Видите, у него и крошки на губах остались.

Настоятель тоже посмотрел на статую и рассердился:

— Это ты съел мои лепёшки? Вот скверный идол!

И он в гневе ударил медную статую посохом по голове.

Статуя зазвонила: бо-о-он, бо-о-он… А настоятелю показалось, что статуя говорит: «Он… Он…»

Настоятель снова накинулся на служку:

— Слышишь, Амида говорит: «Он, он». Значит, это ты съел! Что ж ты отпираешься?

Служка пожал плечами:

— Так он вам сразу и признается! Надо его пугнуть как следует. Погодите, я его заставлю говорить!

Служка сбегал за чайником с кипятком и стал лить кипяток на голову Амида и приговаривать:

— Ну что, правду я сказал? Было это или не было?

Вода потекла с головы статуи на пол и забулькала: буль-буль-буль…

— Вот видите, отец настоятель, — сказал служка, — вот он и признаётся:

«Было, было, было».

Настоятель покачал головой и пошёл спать голодный.


Третий рассказ.

Однажды во время сильного дождя настоятель куда-то ушёл, а служка остался дома один. Вдруг в дверь постучался крестьянин: дождь застал его в пути и он сильно промок. Крестьянин попросил одолжить зонтик, потому что ему нужно было далеко идти.

Служка вынес новый зонтик настоятеля, только что купленный в городе. Крестьянин поблагодарил, взял зонтик и ушёл. Вечером настоятель вернулся домой и, как всегда, спросил, не заходил ли кто-нибудь, пока его не было дома.

— Да, был один крестьянин, попросил меня одолжить ему зонтик.

— И ты дал?

— Да, я ему дал ваш зонтик.

Перейти на страницу:

Все книги серии Японская сказка

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза