Настойчивый

– Ты перебила, – как-то рвано и резко отвечает мужчина, по моей коже пробегают мурашки. – Прости. Я предполагал, что разговор все равно перейдет на личности. Я не стану тебе рассказывать обычную сказку женатых мужчин, что у нас были разногласия, и мы больше вместе не живем. Все не так. Чувства притупились, и я встретил тебя. Молодая, красивая, дерзкая и безумно соблазнительная. Я не думал, что ты уложишь меня на лопатки, и мы переспим. Я расслаблялся в баре, вышел на улицу и встретил тебя. На тот момент ты не была тем, кого я искал. Обычная девчонка, которая была не против расслабиться. Я хотел этого, мне нужна была разрядка, которую получил. Когда ты стащила впервые деньги, мне было смешно, и я посчитал это платой за секс. Позже мы начали встречаться, у меня были цели отвлечься от работы и семейной нудной жизни, у тебя – получить деньги. Так продолжался месяц, пока мне не передали дело, нашумевшее в вашем городе, и я приступил к расследованию. – Он подзывает официанта. – Мне, пожалуйста, виски со льдом, девушке? – Вопросительно смотрит на меня.

– Кофе? – совсем растерянно произношу я, боясь отвлечься от разговора с Ноксом. – То есть, ты приехал и решил сочетать приятное с полезным.

Он делает заказ, поправляет под собой стул и облокачивается локтями на стол.

– По сути, так и есть. Но я не знал, что ты станешь моим делом, – он выделяет каждое слово. – Позже, когда мы уже стали любовниками, изменить что-то было невозможным. Меня тянуло к тебе, хотя я вполне мог лишиться работы.

– Я никому не расскажу, – вырывается из меня.

– И я тебе за это признателен. – Он поправляет галстук. – Суть в том, что в деле о череде самоубийств люди были самого разного возраста. Но у нас была одна зацепка – все эти люди были верующими. – Он приподнимает бровь.

– Я не понимаю. – Оказывается, он ждал, когда официант поставит на стол наши напитки и уйдет, смотрю ему вслед, даже не слышала, как он здесь появился.

Мое тело напрягается, Нокс говорит загадками о вере, что, если…

– Все верно, свидетели Иегова. И ты была той, кто была следующей на очереди. Я знаю, каким образом обстоит иерархия в Башне. Как только все отвернулись от тебя, ты оказалась на улице. Именно это стало причиной нашего знакомства. Я был немного ошарашен, увидев твое фото единственным не вычеркнутым в этом списке. А значит, ты стала новой жертвой, и твое время исчислялось минутами. Мне пришлось следить за тобой, вычислять, где именно ты находишься, и быть добрым самаритянином в черной накидке, у которого за пазухой кинжал. Все, что ты делала, записывалось в мой блокнот, адреса, телефоны, люди, которые тебя окружали. – Он тянется ко мне, но я отодвигаюсь от стола.

– Ты думаешь, я сделала так, что они убивали себя? – Непонимающе смотрю на него.

– Не правильно. Ты была тем, кого я должен был охранять, чтобы подобраться к твоей матери. Миссис Галлахер, пастор секты, женщина, управляющая всеми. – Я хмурюсь. – Не веришь мне?

Нокс достает телефон, нажимает пароль и пару раз проводит по сенсеру. Пододвигает ко мне смартфон, и я вижу список имен.

– Ты была знакома с ними? – указывает пальцем, так, словно я не вижу их.

– Джейс, Артур, Мари, Лора… – Это только несколько имен, список большой, даже слишком. – Их больше нет?

– Каждый из этих людей покончил собой, подробности упустим. Схема была обычной. Те, кто выращены в церкви, и так все понятно, а с остальными сначала втираются в доверие, внушают, потом управляют людьми.

Я сижу, потупив взгляд, кофе давно остыл, но мне уже не хочется пить или есть. Все эти люди, я ведь знала их с детства, прихожане, добрые люди, доверившие свою судьбу Башне. А теперь их уже нет. То же самое могло произойти и со мной.

– Ты разговаривал с моей мамой? – спрашиваю его, пока мужчина отпивает из бокала.

– О да, у нас была встреча и не одна, эта женщина умеет быть двуликой. На вид скромная и хрупкая, но внутри такой кремень. Она сказала, что ни один из них не является свидетелем. Точно так же ответили все прихожане. – Он убирает телефон, убирает пустой бокал из под виски в сторону. – Когда ты устроила сцену с таблетками, я еще никогда не был так разгневан.

– Потому что теперь у тебя не было зацепок? – интересуюсь я.

– Нет, моя работа перестала быть таковой, когда ты подцепила меня в том баре. Я жутко разозлился на эту секту, моя воля – сжег бы всех на одной из паств, чтобы больше ни одна душа не смогла повлиять на тебя. – Я моргаю растроганная его словами.

– Что требуется от меня? Я должна дать показания? – Отчаянно цепляюсь за его слова.

– У твоей матери есть органайзер, ты знаешь о нем? – Я киваю. – Что она прячет?

– Там списки всех людей, которые являются свидетелями. Те, кто ушел, она вычеркивает. Даты прибытия, крещения, номера документов…

– Однажды я получал ордер на обыск и ничего не нашел, один из наших детективов видел ее с ним. В церковь нас никто не пустит. – Он дергает себя снова за галстук и расслабляет его. – Мы в тупике.

– Она не отдаст его. Мне тем более, – задумчиво смотрю на ширму, закрывающую нас.