Настольная книга адвоката. Искусство защиты в суде

Мы можем увидеть, как решения спускаются сверху, на примере дела об увечье против крупной инвестиционной компании, которой в конце концов приходится выплатить компенсацию. Дело курирует юрист из главного офиса, который не является самостоятельным лицом, и потому обращается за решением к начальнику. Нередко в крупных гражданских делах начальник сам вынужден получать разрешение у вышестоящих менеджеров. Поэтому адвокат, представляющий дело в суде, принимает решения на основе указаний, которые передаются вниз по бюрократической лестнице. В своей адвокатской конторе этот адвокат при ведении дела вынужден полагаться на советы состоящих в штате подхалимов, которые могут его обеспечить (а могут и не обеспечить) полной информацией. Сила часто мешает самой себе.

В зале суда не воюют толпами. В каждый момент разрешается выступать только одному адвокату. То же самое происходит на общем собрании, в зале заседания или в кабинете начальника. Несметная сила, которую приводит с собой оппонент, неожиданно иссякает и начинается поединок, где мы — те, кто не дает себе разрешение на поражение, — можем победить.

Кроме того, у силы часто нет человеческого сердца. В зале суда отсутствие простого сострадания всегда отражается на решениях, которые принимают корпоративные юристы. Через маску сочувствия явственно проступает холодный расчет. Невозможно долго симулировать проявление заботы и внимания и нельзя заставлять присяжных проявлять заботу, если не любишь и не заботишься сам.

Следует помнить, что внимание к ближнему заразительно. Также нельзя забывать, что американский присяжный заседатель лучше относится к слабым. Подавляющее превосходство одной из сторон вызывает у присяжных желание нивелировать ситуацию. Много раз — по очевидной причине — я шел в суд в одиночестве, чтобы состязаться с командой сильных юристов. Но когда есть возможность собрать команду из пяти-шести человек, каждый из которых является специалистом в своей области, я это делаю, и мы даже можем победить.

Облагораживание власть имущих. Все мы являемся муравьями — рабочими муравьями — до тех пор, пока не возникает необходимость в муравьином царе. Тогда мы кормим личинку муравьиного царя специальными царскими составами, и вот он рождается, а мы преклоняемся и трепещем перед ним. Мы видим мелкого торговца или владельца бейсбольной команды и набрасываем на него мантию президента, мы даем ему власть уничтожать города и завоевывать страны, мы благоговеем и деремся за возможность всего лишь увидеть великого человека. Мы встречаем простого плотника и называем его Сыном Божьим, и, облеченный этой властью, он изменяет историю. Берем юриста, набрасываем черную мантию, называем его «ваша честь» и, затаив дыхание, доказываем перед ним свою правоту — перед премудрым человеком, который до своего восшествия во власть с трудом мог найти дорогу в здание суда.

Мы видим подвыпившего болвана, который унаследовал миллионы, и начинаем обожать его, говорить, что он красив, умен и даже забавен, потому что благодаря своим деньгам он был назначен на высокий пост. Однако он остается глупцом, пусть даже богатым. Кинозвездами восхищаются, их боготворят, особенно если они умирают молодыми. Хотя это правда, что человек может оказаться на высоте положения и стать великим, в общем и целом наши современные божества занимают высокие места только потому, что мы их сами туда усадили.

С другой стороны, величайшие из людей могут оставаться незамеченными. На меня редко производят впечатление так называемые знаменитости — политики, судьи, кинозвезды. По-настоящему великие люди редко получают признание — мать-одиночка, вырастившая семерых детей и позаботившаяся об их образовании, учительница, относящаяся к своей профессии с вдохновением и любовью и воспитывающая таким образом полезных членов общества, или поэт, отказывающийся от коммерческой славы и пишущий стихи, которые читают только избранные. Если мы задумаемся над тем, кого делаем героями наших дней, то скоро поймем, что нуждаемся в настоящих героях. Если мы внимательно посмотрим на тех, кого уважаем, то обнаружим, что они часто того не заслуживают. Почему мы уважаем богатых, основной чертой которых является алчность? Почему поклоняемся киноактеру, который имел полдюжины жен и чье самолюбование превратило его в самозваного мессию? Почему почитаем тех, чья власть была куплена на корпоративные доллары? Почему склоняемся перед судьями, носящими мантию правосудия и прикрывающими ею несправедливые души?