Настольная книга адвоката. Искусство защиты в суде

В своей вступительной речи мы рассказывали историю — целиком и без утайки. Теперь пришло время доказать ее. Но помните, что ключевую роль при допросе своего свидетеля, как и на каждом этапе судебного заседания, играем мы сами. Все начинается и заканчивается нами. Если мы не раскроем свою историю, то не сможем вести успешный допрос своего свидетеля. Если мы физически не побываем в сцене, то не сможем участвовать в этом допросе. Если мы не пережили то, что испытал наш клиент, то не сможем успешно выступить на допросе собственного свидетеля. Если мы не очень добросовестно подготовились к допросу своего свидетеля, то не добьемся результатов. И что самое важное: если мы не умеем правильно рассказать историю, допрос свидетеля скорее собьет присяжных с толку, чем просветит их.

Допрос своего свидетеля — это тоже рассказ истории, который осуществляет свидетель. Наша работа — помочь свидетелю изложить ту часть истории, которую он знает.

Подготовка, а не «натаскивание» свидетеля. Давайте сначала избавимся от мифа, призванного опорочить процесс подготовки к допросу. Подготовка свидетеля к даче показаний не является бесчестным, незаконным, аморальным приемом, как часто приходится слышать от оппонента, если ему больше нечего сказать на перекрестном допросе. Как мы убедимся ниже, в главе, посвященной перекрестному допросу, такое поведение заразительно, поэтому, если свидетель не подготовлен, оно может нанести большой вред как ему самому, так и нашему делу вообще.

Если адвокат не готовит своего свидетеля к даче показаний, это можно назвать преступной небрежностью. Для среднестатистического свидетеля дача показаний на свидетельском месте может оказаться устрашающим опытом. Чаще всего он до этого никогда не пытался рассказывать истории в столь недружественной обстановке, как зал суда. Поставьте себя на его место хотя бы на секунду. Вас вызывают для дачи показаний. Вы оглядываете зал. Он выглядит скорее как помещение для гражданской панихиды в похоронном бюро, чем как место, где хотелось бы рассказать свою историю, и вы начинаете чувствовать себя не в своей тарелке. Судья отнюдь не похож на сочувствующего владельца похоронного бюро. Он преследует собственные интересы, какими бы они ни были.

Судья в черной мантии смотрит на вас сверху с устрашающим, мрачным выражением лица. Представители противной стороны сидят, напрягшись, как тигры, готовые броситься на вас — беззащитную жертву, попавшую в безвыходную ситуацию. Ваш бледный, нервничающий адвокат начинает задавать вопросы, которые вы не предвидели, и поэтому должны подумать. Иногда, спрашивая, он даже не смотрит на вас, потому что не может оторваться от своих заметок, как хорист от нот в церковном хоре. Одно ясно наверняка: ваш адвокат не слушает, о чем вы говорите, потому что не может одновременно слушать и читать свои записи. «Господи, — думаете вы, — как жалко, что никто не подготовил меня к этому кошмару, а если не меня, то по крайней мере моего адвоката».

Обучение и подготовка имеют первостепенное значение. «Натаскивание», с другой стороны, происходит, когда адвокат инструктирует свидетеля, что именно нужно говорить, независимо от того, какой может быть истина. У таких адвокатов нужно отбирать лицензию и отдавать под суд за заговор с целью дачи ложных показаний. Свидетелей, давших ложные показания, навязанные адвокатом, необходимо подвергать тому же наказанию.

Подготовка свидетеля к даче показаний — совсем другое. Вначале нужно узнать его историю. В предыдущих главах мы видели, как это можно сделать, привлекая в помощь психодраму. Однако другой метод может оказаться не менее полезным. Предположим, на нашего клиента, Деррика Смита, по ошибке напали двое полицейских и избили его. Предъявлен иск к городу на возмещение ущерба, нанесенного полицейскими. Наша свидетельница, проходившая мимо в тот момент, будет давать показания о том, что увидела.

Возьмем на себя роль адвоката, ведущего допрос, помня о том, что при допросе своего свидетеля (в отличие от перекрестного допроса) главным героем является свидетель, а не адвокат. Давайте сначала вместе со свидетельницей (назовем ее Ширли) посмотрим сцену.

— Где произошел этот инцидент, Ширли?

— В многоквартирном доме на Бэт-стрит в Талсе, штат Оклахома.

— Если стоять на улице лицом к дому, как он будет выглядеть?

— Это кирпичное трехэтажное здание с одним подъездом. Стены покрыты глубоко въевшейся грязью, под одним окном надпись краской. В некоторых окнах на третьем этаже нет занавесок, некоторые, где выбиты стекла, закрыты картоном.