Настольная книга писателя

Я бываю в ударе в полдень (именно в это время я и родился). Астрологи говорят, что часы вашего рождения - ваше лучшее время, и для меня много лет так оно и было. Помню это, поскольку около полудня работается с полной отдачей, как раз в это время жена звала меня, говоря, что готов завтрак. Было трудно остановиться.

Г.Миллер

Писателей обычно делят на «дневников» и «ночников». Так вот я принадлежу к первым и люблю браться за перо с утра. Пишу последовательно, страница за страницей, доводя каждую «до кондиции», хотя потом снова могу править и править. Если возникает пауза между одним и последующим поступком моего героя, то ее обязательно надо заполнить, прежде чем двигаться дальше.

Ф.Абрамов

Флобер работал по ночам.

Я пишу всегда утром. Пишу - как говориться - залпами. Ухожу в работу месяцами или неделями и нередко работаю по двенадцати-четырнадцати часов в стуки, стараюсь в это время ничем не развлекаться, не употребляю никаких наркотиков, за исключением папирос.

Н.Никитин

Очень часто мысли дня - особенно в период усиленной и большой работы - не покидают меня и ночью. Я вижу своих героев, вижу страницы, часто как бы по книге написанные. И утром записываю фразу или положение, виденное ночью.

Н.Никитин

Работаю утром с 9 до часа, вечером с 8 до 12. Успешнее - утром.

М.Горький

Лучше всего пишется до трех, до четырех часов дня. Лучше, чтобы работа шла систематически, изо дня в день - без антрактов. Антракт в двое суток, отданный на какие-то посторонние интеллектуальные занятия, вносит дисгармонию, настроение вещи испаряется, тон утерян, и приходиться его ловить. Приходиться прочитать написанное, чтобы вновь войти в вещь, чтобы вдышаться в тот воздух, в котором живут события и люди этой вещи.

Длительные перерывы в работе очень вредны. И когда художественные вещи не клеятся - промежутки необходимо заполнять какой-либо другой формой, не непременно литературной. Заполняю промежутки тем, что выдумываю - или вернее, записываю агрегаты для будущих вещей. Их, по формуле Золя, - непременно хотя бы одну фразу в день, - пожалуй, хватит.

Н.Никитин

Нет никаких правил и нет никакого правильного режима, если ты хочешь написать книгу.

У.Эко

Я пишу каждый день, с понедельника по пятницу. У меня есть офис, где я работаю. Я выхожу из дома и отсутствую полный рабочий день.

М.Эмис

Когда Харуки Мураками берется за роман, он встает в четыре часа утра и пишет пять, шесть часов подряд. Во второй половине дня он бегает или плавает или делает то и другое; ходит по магазинам, читает и слушает музыку; в девять его ждет постель. „Я придерживаюсь такого режима изо дня в день, без отклонений. <...> Повтор сам по себе важен, он гипнотизирует и вводит в транс. Я погружаю себя в транс, чтобы достичь более глубоких слоев сознания”. Мураками убедился, что поддержание режима на протяжении всего времени, необходимого для создания книги, требует чего-то большего, нежели только дисциплина ума: „...нужна не только изощренность художника, но и физическая крепость”».

М.Керри

Писательство – дело индивидуальное, одинокое. Живу довольно замкнуто. Если вы не будете поддерживать такой режим, вы мало напишете.

Л.Зорин

Работаю непременно утром и еще несколько часов после полудня — это самое благодатное время суток.

М.В.Льоса

Работаю я не в определенные часы. Чувствую, что приятнее всего работать утром. Привык писать когда угодно - ночью и днем, утром и вечером.

М.Слонимский

Лев Толстой работал только по утрам. Он говорил, что в каждом писателе сидит и свой собственный критик. Злее всего этот крититк бывает по утрам, а ночью он спит, и потому по ночам писатель всецело предоставлен самому себе, работает без острастки и пишет много дурного и лишнего. Толстой ссылался при этом на руссо и Диккенса, работавших только по утрам, и считал, что Достоевский и Байрон, любившие работать ночью, грешили этим против своего таланта.

К.Паустовский

В юности всегда работал ночью.

Н.Никитин

«Ночные строчки» обычно старательно вымарываю. Работаю обыкновенно по утрам. Никогда - ночью, и даже вечером. Вечером не бывает ясной самооценки, можно иной раз с разгона и написать одну, две страницы, но наутро эти вечерние страницы почти всегда правишь жестоко, а то и вовсе выбрасываешь. Так что если бывает после удачной утренней работы нетерпеливое желание продолжить труд, развить успех (ведь написание страницы или двух сверх дневной нормы есть успех), почти всегда сдерживаешь зуд и заставляешь себя поставить точку. Очень хорошо, если вечером томит желание работать, а ты не работаешь, и ждешь утра. Можно быть спокойным: это желание не исчезнет за ночь, наоборот укрепится, дозреет до состояния невыносимейшей, страстной жажды, когда не в силах дождаться рассвета, чтобы выпить чаю и - за стол. Тут и начнется настоящая работа. Кстати, если вернуться к утренним догадкам и прозрениям: они чаще всего бывают тогда, когда с вечера томился зудом писанины и сам себя не пускал за стол.

Ю.Трифонов