Настольная книга судьи по квалификации преступлений: практическое пособие

Думается, позиция С. Ф. Милюкова не соответствует смыслу ст. 106 УК, а его предложение о снижении возраста наступления уголовной ответственности за это преступление аргументировано весьма слабо. Дело в том, что неверной является исходная позиция названного ученого, согласно которой действия матери новорожденного младенца, не способной нести ответственность по ст. 106 УК в силу недостижения шестнадцатилетнего возраста, должны квалифицироваться по ст. 105 УК, поскольку по этой норме возможна ответственность с четырнадцати лет. Как раз такая квалификация невозможна, поскольку ст. 105 УК устанавливает ответственность за убийство без смягчающих обстоятельств и не может распространяться на случаи убийства при наличии таких обстоятельств. В полном соответствии с буквой закона (ст. 20, 106–108 УК) и с принципом гуманизма Уголовный кодекс РФ считает деяния, предусмотренные ст. 106–108 УК, в случае их совершения лицами в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет, уголовно нерелевантными.

К вопросу о квалификации действий матери-убийцы, не достигшей шестнадцатилетнего возраста, примыкает вопрос о квалификации действий матери, которая совершает задуманное еще в начале срока беременности убийство новорожденного ребенка, а равно убийство ею своего новорожденного младенца, например, для продажи его органов или тканей. Вполне обоснованными с точки зрения социальной оценки представляются предложения квалифицировать заранее запланированное убийство младенца по ч. 1 ст. 105 УК, а убийство с целью использования тканей или органов новорожденного — по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК. Но с юридической точки зрения такие предложения неприемлемы, поскольку в ст. 106 УК нет подобных ограничений в квалификации действий матери, совершившей убийство своего новорожденного ребенка, например, сразу же после родов. Поэтому диспозиция этой нормы нуждается в совершенствовании, чтобы учесть предумышленный характер детоубийства или его совершение с названной низменной целью.

Что же касается оценки действий соучастников детоубийства как преступления со специальным исполнителем, то здесь возникает целый комплекс проблем, решение которых имеет важное практическое значение.

На невозможность квалификации действий других участников этого преступления по правилу о соучастии, то есть как соучастия именно в детоубийстве, указывалось еще русскими дореволюционными учеными[390], это же подчеркивалось и в литературе советского периода[391], а также в современной литературе по уголовному праву[392]. Значительное смягчение наказание матери за убийство ею своего новорожденного ребенка обусловлено либо ее специфическим психофизиологическим состоянием во время родов или сразу после их окончания, либо ее психическим расстройством, не исключающим вменяемости, либо объективной психотравмирующей ситуацией. Эти факторы относятся исключительно к личности виновной и не могут оказывать смягчающего влияния на квалификацию действий других участников этого преступления. Поэтому для квалификации действий соучастников детоубийства не может применяться правило, закрепленное в ч. 4 ст. 34 УК[393]. Действия соисполнителя детоубийства должны квалифицироваться как убийство, а действия других соучастников — как действия организатора, подстрекателя или пособника убийства, предусмотренного не ст. 106 УК, а убийства лица, находящегося в состоянии беспомощности, то есть предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 105 УК.

Здесь уместно обратить внимание на неточности предлагаемой квалификации действий соучастников детоубийства. Первая неточность состоит в том, что некоторые авторы допускают квалификацию действий соучастников этого преступления как соучастие в убийстве без отягчающих обстоятельств[394], тогда как наличие отягчающего обстоятельства в виде беспомощного состояния потерпевшего является абсолютным и безусловным. Вторая неточность заключается в рекомендации ссылаться при квалификации действий соучастников на ст. 34 УК[395]. Эта рекомендация неприемлема, во-первых, потому что она как раз не согласуется с ч. 4 ст. 34 УК, а во-вторых, потому что действия соучастников должны квалифицироваться со ссылкой на конкретную часть ст. 33 УК, соответствующую фактически выполняемой соучастником роли, а не на ст. 34 УК, поскольку в ней эта роль не обозначена, а в-третьих, потому что она прямо противоречит ч. 3 ст. 34 УК, согласно которой при квалификации действий организатора, подстрекателя и пособника обязательной является ссылка на ст. 33 УК.